Сибирские огни, 1964, №1

констатируют соседи. — Все для своей норы!» И вот заключительная главка. На обратном пути из Голубинки в Москву Гошка припоминает и сравнивает — нет, не поступки! — а услышанные за день слова. Мать: «.Какая все-таки пре­ лесть — весна! Весной всегда больше красивых вещей в магазины забрасыва­ ют». Колхозница Анастасия Семеновна: «Время такое — весна! Весной без дела не сиди! Сам побегаешь, тогда и она тебя накормит». Отец: «Машина заботу любит, ласку! Ведь не чужая она!» Ни­ колай Остров: «Земля заботу любит, ласку! Ведь не чужая она!» Отец: «Жить надо уметь!» Председатель колхоза Его­ ров: «Ведь это надо уметь — красоту людям дарить!». ...Едет Гошка в родительской «Вол­ ге», сопоставляет в уме разные фразы, сказанные разными людьми, и даже мыс­ ленно будто склоняется в пользу запове­ дей Анастасии Семеновны, Острова, Его­ рова. Но читатель остается равнодуш­ ным. Ведь главный герой ■— Гошка — в повести зритель. А когда мы, к примеру, смотрим фильм, нас, понятно, интересу­ ют события, происходящие на экране; до зрителей, даже сидящих рядом, нам в это время нет дела. Но и на «экране» у С. Баруздина произошло До обидного ма­ ло. Слова других героев так и остались холодными, одинаковыми словами: чи­ татель не пережил радости честного тру­ да, заботы о людях, любви к земле, не почувствовал красоты природы и благо­ родства или, напротив, низменности люд­ ских поступков, не пережил и чувства стыда и горечи за обворовывающих себя духовно мещан. Произошло это потому, что жизнь, поведение героев как бы ото­ шли на второй план, реальные конфлик­ ты оттеснило сопоставление противопо­ ложных высказываний. Это привело к схематизму, а схематизм — к назида­ тельности. Той самой, которая и «не­ вкусна, и непитательна». Пример тому, насколько противопока­ зана подобная назидательность худо­ жественности, как снижает она педаго­ гическую действенность произведения, являет и недавняя повесть «Ошибка Ра­ дика и Женьки» Ю. Третьякова1, писа­ теля ярко и своеобразно одаренного. Ес­ ли С. Баруздин потерпел неудачу, попы­ тавшись воплотить материал живой ре­ альности способом умозрительной ди­ дактики, то у Ю. Третьякова получи­ лось нечто обратное: автор употребил весь свой талант на то, чтобы придать «художественность» примитивному, на­ зидательному сюжету. В повести рассказано, как пятикласс­ ники Радик и Женька попали всего на один день под влияние лодыря и лобо­ тряса Витьки Крюкова, отказались вме­ сте со всем классом делать уколы, сбе­ 1 « П о д ъ е м » , 1962, № 2. жали с уроков и таким образом отколо­ лись от коллектива. Через день, осознав под воздействием товарищей свою ошиб­ ку, ребята сделали уколы, и коллектив с радостью принял их снова в свои ряды. А. Толстой считал сюжет «счастли­ вым открытием, находкой». По мысли писателя, удачно найденный сюжет «ор­ ганизует, — иногда мгновенно, букваль­ но в несколько секунд, будто капля ка­ кого-то едкого реактива, — все хаотиче­ ское нагромождение мыслей и наблюде­ ний и знания». Тысячекратно повторен­ ная в детской литературе схема — как дети, совершив ошибку, были наказаны, а исправив ее, прощены, — понятно, ни­ чего не в силах «организовать». Мысли, наблюдения и знания автора существу­ ют в повести как бы сами по себе и направлены не к раскрытию возможно­ стей, заложенных в сюжете, а к тому, чтобы «спрятать» сюжет, прикрыть его лобовую назидательность «оживляющи­ ми» и отвлекающими деталями. Талант и остроумие автора порою до­ стигают цели. Забавно, например, чи­ тать об увлечении Витьки Крюкова «шпионской» литературой. Даже разго­ варивает Витька, подделываясь под язык плохих приключенческих книг. Ког­ да ему надо списать домашнее задание у отличника Комарова, он «изрекает»: «Дай скопировать, с презрением вос­ кликнул капитан Витема, беря его за шиворот!». Списав же, возвращает тет­ радь со словами: «Порядок, заметил ка­ питан Витема, идя обратно в свой ка­ бинет!» Однако ни забавное «библио­ фильство» Витьки-Витемы, ни исполнен­ ная юмористических деталей живая, на редкость точно услышанная речь школь­ ников, ни смешные эпизоды, в которых участвуют не только ребята, но и взрос­ лые, не выражают, как правило, сущест­ ва повести, не служат в своем большин­ стве утверждению авторской идеи, —• показать силу и значение ребячьего кол­ лектива. Скорее, они похожи на яркие одежды, драпирующие нравоучительную наготу банальной сентенции. К сожале­ нию, одежды в таком случае помогают мало. Идея, лишенная жизненной пол­ ноты и сложности, по меткому выраже­ нию С. Маршака, торчит из них, словно палочка из шашлыка. Разумеется, и ребенку занятно и ве­ село читать, как мальчишки хвастают друг перед другом своими болезнями, как искренне завидуют Комару, самому слабенькому в классе, потому что его не минует никакая инфекция. Вызовет улыбку и витиеватое построе­ ние Витькиных фраз. Но эта развлека­ тельность поверхностная. Она обслужи­ вает самое себя. Будучи сладкой обо­ лочкой на горькой пилюле скучного сю­ жета, она не в силах скрыть этой горе­ чи. Как бы ни старался художник, а раз увлекательные штрихи и детали «не ра­ ботают» на идею, последнюю приходится