Сибирские огни, 1964, №1

Проветриться не мешает. Вечером на улицу Горького выйдешь — типы одни и те же, одни и те же. Надоело!.. Лихость, с которой все это было сказано, не понравилась Мишке, и он склонился над столом, делая вид, что очень увлекся закуской. — Кореш «Столичной» отдавал,— продолжал Борис.— Последнюю «от раздавили... И Галочкин усмехнулся. '— За новую жизнь?.. — А, разговорчики,— отмахнулся Борис.— Вкалывать надо, не тре­ паться... В дверь комнаты громко постучали. На пороге, прикрывая свечу ла ­ донью, появилась комендантша... — К нашему шалашу, мамаша! — крикнул Шарф и привстал, как будто собирался уступить место за столом. — Спать пора, расходитесь,— строго сказала комендантша.— Все спят уже давно, одни вы, полуночники... Женька попробовал что-то запеть, но девчата вдруг поднялись как по команде и стали прощаться. — Нет, нет, мы вас проводим,— предупредил Борис. Мишка сказал «спасибо за угощенье» и пошел к двери. Москвичи все еще собирались в своей комнате, а в коридоре трепетал огонек свечи, и девчата полукругом стояли возле комендантши... — Бесстыжие глаза твои, Валька,— услышал Галочкин суровый го лос.— Как из дому вырвалась, так... Я ж все равно тут! Он вспомнил тяжелый вздох комендантши: «Ох, эти дочки!» — вошел в свою комнату, плотно прикрыл дверь и остановился напротив окна. Вот она, зеленоватая. Вроде передвинулась чуток. А кругом — дру гих повысыпало!.. «Дорожка до Луны...» — усмехнулся Мишка. Немного погодя под окном зазвенела гитара. Снова пели про дожди­ ки, которые мешают гулять влюбленным. «Новая жизнь, новая жизнь»,— почему-то зло подумал Галочкин, нг сдержался, потому что теперь, когда он остался один, э т о снова подсту­ пило к нему, э т о не могло больше ждать... Глава вторая Всего недели две прошло, как с кемеровского вокзала позвонил Миш ха в школу бригадиров, которую окончил с полгода назад, попросил по­ звать к телефону Кулицкого. Кулицкий был седой уже, полный мужчина, отставник, упорно дона­ шивающий армейский китель. Еще в начале курсов у Мишки с ним вышел спор, и с той поры до последнего дня в школе Кулицкий воспитывал Га лочкина, и так ему надоел, что выпуска Мишка едва дождался. — Слушай, сколько у нас стоит человек? — спросил Мишка, когда Кулицкий взял трубку. — Странный вопрос... Кто это говорит? — Галочкин говорит... — Да-да ,— спохватилась трубка, только вы и могли задать подоб ный вопрос... Так вот, человек у нас, да будет вам известно, не продается и не покупается, он — самое ценное!.. Последнюю фразу Кулицкий произнес торжественно, и вообще голос V него звучал весело; Галочкин вдруг подумал, что собеседник этим звонком доволен — соскучился, небось, даже по телефону рад Галочки- «а отчитать. — Это все я от тебя в школе слышал,— сказал Мишка тем не менее грубовато.— Знаешь, иногда мне даже хотелось, чтобы прав был 1 Ы, а не