Сибирские огни, 1964, №1

Офицеры спустились в траншею, и Номоконов понял, что надо ждать крупного зверя. Засуетились, забегали солдаты — все чаше появлялись их головы. На бруствер в разных местах полетели комья снега. К бровке перед ходом сообщения подошел высокий офицер, тот самый, которого по­ щадил Номоконов. Деревянной лопатой он энергично расчищал площад­ ку. Теперь человек из тайги не сводил бинокля с просвета между деревья­ ми. А сердце билось ровно, спокойно — просило стрелка не торопиться. И вот неожиданно, из-за кустарника, появился тот, кого ждали, — очень полный, неторопливый, уверенный в безопасности. Его сопрово­ ждал офицер потоньше. На гитлеровцах были шинели с меховыми ворот­ никами и фуражками. За этими двумя, гуськом, пригнувшись, торопливо шли еще несколько офицеров. Кругом было тихо в этот миг, очень тихо, но стрелок стал поднимать винтовку. Многим был готов жертвовать Номоконов, чтобы завалить зве­ рей с меховыми воротниками. Он мог подпустить их поближе, но там, на бровке перед ходом сообщения, было самое удобное место. До немцев было метров четыреста. Номоконов мог промахнуться, и тогда он имел возможность отсечь врагов, выстрелить по ним еще несколько раз. На счастье, в вышине с тяжелым раскатом пролетел немецкий снаряд. И та ­ ежный человек, не мешкая, выстрелил. Толстый офицер упал, как подкошенный. Номоконов приставил к глазам бинокль: немец не шевелился, свесил голову. Офицер потоньше замахал руками, бросился назад. Остальные на миг сбились в кучу, подхватили убитого и торопливо понесли в кустарник. Номоконов передернул затвор: заманчиво-беспомощна была перед его пу­ лей большая группа фашистских зверей, но пересилил себя и не вы­ стрелил. Тишина опять... Словно ветром сдуло немцев с лужайки. Минута, вто­ рая... Из кустов выбежал немецкий офицер, спрыгнул в ход сообщения, побежал по траншее. Навстречу ему, пригнув голову, бежал высокий офи­ цер, который намеревался встретить толстого на расчищенной площадке. Кое-где из траншеи по-прежнему вылетали комья снега, а потом, вдруг, словно вымерла она. Пятнадцать минут, двадцать... Каска показалась на бруствере, офицерская фуражка... Осторожно высунулся из укрытия сол­ дат, спрятался, потом вдруг выскочил на бруствер, упал, снова вы­ прямился... — Дурак! — тихо сказал по-русски Номоконов. Рядом вылез на бруствер второй солдат, боязливо вытянул шею, вскинул к глазам бинокль. Не жалели гитлеровские офицеры рядовых, ценой их жизни хотели узнать, где затаился стрелок. Номоконов не ше­ вельнулся. Смертники, которых сопровождала мушка, не могли понять, что сына своей земли и снег согревает. Еще несколько1 раз появлялись из-за бруствера каски и фуражки, высовывались солдаты, но снайпер ни­ чем не выдавал себя. А потом немцы перестали «заигрывать». Из траншеи взлетела зеленая ракета, и тотчас ударил первый минометный залп. Разрывы взметнулись на краю бугра, вырвали пень, взрыхлили снег. Второй залп лег ближе. Горячий вихрь ударил в лицо Номоконову, сорвал покрывало, повалил дерево. Гулко застучали пулеметы, слышались гро­ мовые разрывы артиллерийских снарядов: нейтральная полоса полыхала огнем, все кругом громыхало и рвалось. В этой пляске смерти могучим и сильным чувствовал себя Номоконов. — А не ходите на нас! — шевелил он губами. — Вот так. Ударила и наша артиллерия. Над головой затаившегося солдата с на­ растающим свистом пронеслись снаряды. Очередной залп пришелся точ­ но по брустверу вражеской траншеи, поднял тучу снега и черной земли, осветил все вокруг проблесками пламени. Долго, до темноты, шла артил­