Сибирские огни, 1964, №1

Чего задержались фашисты перед Валдаем? Почему дальше не идут? Почему Москву не взяли? По зубам получили! Вчера немецкую газету принес в блиндаж заместитель политрука и перевод одной статьи. Размножена статья в штабе — мнргим роздал ее Юшманов. Далеко упрятал листок бумаги Номоконов: до самой смерти надо запомнить, что говорят гитлеровские главари своим солдатам, домой привезти, сыновьям показать, «Не зная отдыха, сражается отважный, закаленный в боях немецкий солдат против этих ползучих животных, в чьих узких звериных глазах лишь тогда вспыхивает подобие отблеска, когда меткая пуля, точно рас­ считанный выстрел, достигает намеченной цели. Мы ведем честную немец­ кую битву против звериного бездушия узкоглазых азиатов... Это не люди, а чудовищные звери, которых надо убивать девятикратно, потому что они живучи»1. — Ага, на снайперов обозлились! Погодите, еще заплачете! Номоконов представил, как готовит к бою винтовку «узкоглазый» якут Николай Юшманов и улыбнулся. Не прячется человек за книги и журналы. Побеседует с солдатом, подскажет, разъяснит и — на «нейтрал­ ку». С фашистами у коммуниста Юшманова особый разговор. ...Снег шел всю ночь, под укрытием было тепло и сухо. На рассвете Номоконов выкурил трубку, проделал впереди себя маленькую отдушину, просунул в нее дуло винтовки и стал всматриваться вперед. До ближайшей кромки немецкой траншеи было метров триста. Она стала хорошо видна простым глазом в обед, когда перестал сыпать снег. Откуда-то из-за леса орудия послали принарядившейся природе свой первый грозный привет. Снаряды с гулом пронеслись в вышине и разорвались позади, на наших позициях. Солдат приставил к глазам бинокль и стал рассматривать немецкую траншею перед островком леса. Проволочное заграждение, черный край срезанной земли... Медленно проплывшая голова в каске... Взметнувшаяся лопата, комки грязного сне­ га, вылетавшие на бруствер... Номоконов определял, где у немцев укры­ тия от артогня и огневые точки. В одном месте гитлеровцы затеяли игру в снежки: взлетали комочки снега. Снайпер навел винтовку на резвого, облепленного снегом солдата, вдруг выскочившего на бруствер, но не вы­ стрелил. «Наверное, те, кто поважнее, в блиндажи ушли»,— подумал Номоко­ нов и перевел бинокль к ходу сообщения, заканчивающемуся перед ку­ старником. Там виднелись следы. Цель показалась пополудни — и очень важная. Скользя, хватаясь ру­ ками за ветви, поддерживая друг друга, среди деревьев торопливо шли два немецких офицера. Номоконов быстро поднял винтовку и прицелил­ ся в голову впереди идущего, высокого ростом. Палец мягко лег на спус­ ковой крючок. Вот здесь, на бровке, перед ходом сообщения — смерть фашистам! Немцы жестикулировали, наверное, о чем-то говорили, все вре­ мя оглядывались, и какое-то чувство заставило Номоконова опять повре­ менить с выстрелом. Отчетливо всплыл в памяти теплый июньский вечер, когда вот так, затаившись, сидел он на дереве возле солонцов. Долго скрадывал зверя колхозный охотник, а его все не было. Когда солнце спряталось за гору, на лужайку тихо вышли две козули. Почему-то оглядывались они назад, нервно поводили ушами. Не стал стрелять охотник в верную добычу, не шевельнулся. Зверь был неподалеку, в чаще. Вдруг вышел на лужайку могучий изюбрь-пантач и, гордо поведя головой, принялся грызть соленую землю. 1 Перевод из немецко-фашистской газеты, сохранившейся у Номоконова.