Сибирские огни, 1964, №1

нокль командира взвода. — Правда добрый, все кругом вижу... Бери. Раз понравился — назад не возьму. Правду говоришь, лейтенант: уже выманивали. А с твоим спокойно буду глядеть. Мало было во взводе снайперских винтовок, и Номоконов облегчен­ но вздохнул, когда лейтенант Репин закрепил за ним трехлинейную- № 2753, которую он любил и нежно лелеял. В тот же день, сбившись тесной кучкой возле лейтенанта, осматрива­ ли передний край врага. За бруствером разорвался снаряд, осыпав сол­ дат комочками земли. Издалека доносился дробный перестук пулеме­ тов. Слева дымно чадил ельник, горела трава. — Граница войны, — сказал Репин. — Гитлеровские главари на весь мир кричат, что наша армия, авиация и флот доживают последние дни. Я, ваш командир взвода, лейтенант, знаю другое. Здесь, на этом участке фронта, после жестокого боя остановилась одна из лучших не­ мецких дивизий. Вроде отдыхают гитлеровцы: грибы и ягоды собирают, белье чинят, на губных гармошках наигрывают. Три дня тому назад на­ чали рыть окопы и траншеи в полный профиль. Вот это другое дело! Хва­ леной немецкой дивизии пришлость поставить на могилах своих солдат тысячи крестов — разведка донесла. Сокрушительный удар получили фашистские гады, но сил и решимости, спеси и бахвальства — еще много у них. Ходят в полный рост, машут кулаками, смеются. Надо по­ ложить врагов на землю, заставить их ползать, измотать в позиционной борьбе, отбросить и разгромить. Ясна задача? — Так точно, товарищ лейтенант! — Понятно. — Мы не одни, — продолжал Репин. — Пехотинцы сражаются, летчики, артиллеристы... Рабочие и колхозники не жалеют сил. Вся страна на переднем крае. Командование возлагает большие надежды и на солдат, вооруженных винтовками. От Белого до Черного моря з а ­ легли меткие стрелки, ежедневно тысячи солдат и офицеров выбывают из рядов гитлеровской армии. Приказано: беспощадно уничтожать вра­ гов, ворвавшихся на Советскую землю! Дрогнул воздух, позади послышался орудийный залп. — Вот здесь все обозначено квадратами, — вынул Репин из сумки карту. — Шестнадцатый, семнадцатый, двадцатый... За нашим взводом пять километров фронтовой линии. Каждый из вас получит маленькие участки земли, на которых надо чувствовать себя полными хозяевами. Не позволяйте захватчикам строить укрепления, устанавливать огневые точки, пить воду, рубить деревья. И нейтральная полоса, и земля на пе­ реднем крае врага — все это наше народное, советское! Кто возьмет шестнадцатый квадрат? — Мой будет, — вызвался Номоконов. — Заграждения ставили здесь, завал делали, лес рубили. — Замаскируйтесь и наблюдайте,— распорядился лейтенант Ре ­ пин.— Вечером спрашивать буду о каждом озерке, о каждой канаве. Внимательно все смотрите — глазами снайпера, а не плотника. — Понимаю, лейтенант. Нейтральная полоса... Эти слова знакомы Номоконову. Много ра з выходил он за ранеными и убитыми на полосу, разделяющую передние края своих и фашистских войск. Никто не отмерял такие полосы, не раз­ граничивал. Часто на дистанции ружейно-пулеметного огня останавли­ вались войска, ночами светили ракетами, перестреливались. В эти по­ лосы. осыпаемые железом и свинцом, отправлялись санитары. И сапе­ ры. И сапером стал — тоже ходил. Мины расставляли солдаты, лесные завалы сооружали, проволочные заграждения ставили на «ничейных» полосах.