Сибирские огни, 1963, № 12

— Эй, молодежь, не ссориться, — весело крикнул Садвокас Садво- касыч. — Чего не поделили?.. Выйдя на улицу, мы увидели, что буран прошел. Огромные сугробы навалились на домики, отчего они еще больше стали походить на испу­ ганных, сбившихся в кучу зайчат. — Шахмурад врет, — заявила Сауле, когда мы пришли домой. — Трепается, как говорят по-русски. — Треплется, — не удержавшись, поправила я. — Что он знает про Нурию! Она не слабый человек. Просто судь­ ба. У всех своя судьба. У Нурии, у меня, у Панки. Разве вышла бы Ну­ рия за Абикена, если бы не судьба? Кончила музыкальное училище и приехала к нам. Жила у Абикена на квартире. Веселая, и на педсоветах ее хвалили. Оркестр домбристов вела. Больше всех газет выписывала. Это она добилась, чтобы газеты на дом носили, раньше только школа выписывала. Ермек на заочном в музыкальном училище учился и при­ ходил к ней. На вечерах вместе выступали. Потом Ермек уехал на сес­ сию, а тут старая жена Абикена заболела. Паралич. Нурия ночи сидела над ней. Совсем измучилась. Днем — в школе, а ночами за старухой ухаживала. Потом стало известно, что Нурия — жена Абикена. И ни­ кто ничего не сказал. Старуха радовалась: есть кому за домом глядеть. Ермек чуть с ума не сошел, когда приехал, а Нурии уж не до него было. Она с Панкой дружила и часто приходила к нам. Зеленая стала, боле­ ла. Потом ребенок родился, потом еще... Не любит она Абикена. Разве их можно сравнить? Ермека и этого старика? А вот судьба... ■ — Судьба, судьба... Фатализм какой-то, — возмутилась я. — Вы-то куда смотрели? Панка? А еще подруга... — Мне тогда и четырнадцати лет не было, и Панка училась. Как может выступить ученица против учителя, кто ее будет слушать? — А Садвокас, школа? Погубили талантливую девушку, теперь сваливаете на судьбу! Это легче всего. Сауле не ответила, но по упрямо сдвинутым бровям было видно, что она не согласна со мной. Помолчали. — Хорошо говорил Ибрай, — вспомнила о сборе Сауле. — Правда? — Не знаю, мне показалось, что скучно, да и пионерия наша вся полегла. — Скучно? — удивилась Сауле. — Ничуть! Понимаешь, я даже вижу: небо, как степь. Или нет, степь, как небо на рассвете. Желтая- желтая. Это хлеб поспевает. А по степи комбайны... Сауле воодушевилась, но скоро голос ее потух, в нем послышалась тревога: — Ну, почему моя судьба быть обязательно учительницей? Панка думает, что все обязательно хотят работать в школе. А я нет... Я ста­ раюсь... И этот сбор. Сколько журналов перерыла! Ты говоришь — скучно. Потому, что без души, не люблю... — Вовсе неплохой сбор получился. Я совсем не это хотела сказать. — Нет, это! — не слушая меня, твердила Сауле. — Ибрай ни при чем. Он хорошо говорил. Ты не поняла, а дети устали... Тут все-таки судьба. Вот не хочу, а приходится. Сауле задумалась и, помолчав, спросила: — Фатализм... Что это такое? Выслушав мои объяснения, она сердито надернула на плечи одея­ ло и повернулась к стене. Мы лежали на полу, на кошмах и одеялах. В кухне тихой мышкой спала шеше. Я смотрела на маленький квадратик неба в окне. Звезды. Сначала они щурились надменно и холодно, словно глаза Нутфуллы.