Сибирские огни, 1963, № 12

* * * У Садвокаса Садвокасыча в просторной комнате восток встречался с западом. На кровати, под белым шелковым пологом, слоеной радугой громоздились атласные одеяла, выше никелированной спинки. В про­ стенке между окошечками — трюмо. За письменным столом, вероятно, никто никогда не писал. Мраморный черный орел мрачно простирал крылья над пустыми чернильницами. Два сундучка, искусно обитые за­ тейливым орнаментом из серебряных пластинок, стояли друг на друге в углу. Стены и пол сплошь были покрыты коврами. На самом пышном ч ковре за низеньким столиком сидели гости: Ибрай, завуч, Абикен Би- сенович, Нурия и незнакомый мне мужчина, которого звали Ермек. После чая подали бесбармак из баранины. Ели руками с общего блю­ да. Мне предусмотрительно протянули вилку. Садвокас Садвокасыч благодушно посмотрел на гостей. Смеялись, шутили, больше всех сме­ ялся и шутил Ибрай. Он заметил, как охмелевший Шахмурад пытался взять меня за руку, и прочел смущенному парню целую лекцию: «Не­ хорошо хватать человека за руку, когда тот ест, потому что во время еды никто не может обойтись без рук». Нурия открыла новенький футляр, достала из него старую домбру, гриф которой был словно смазан жиром — так отполировали его за долгие годы пальцы музыкантов. Гости откинулись на подушки. Мне уже приходилось слышать игру домбристов нашей самодея­ тельной сцены. Да стоит только зайти в интернат — изо всех дверей рвутся однообразные, словно нарочно приглушенные звуки. В лучшем случае они напоминали мне полет шмеля. Вот и сейчас гудение, будто на пасеке. Нет, дорога, затканная серебряной паутиной степь. Ветер, теплый, ласковый, крепчает, свежеет. Да это буран! Осели, приникли к земле белые мазанки, словно зайцы, прижавшие от страха уши. Тише, добрее, — и снова передо мной комната, стены, изнывающие под тя­ жестью ковров. « Ты зрачок глаз моих, Пламень дум золотых; Сердцу мук не избыть И не скрыться от них» проникновенно запел Ермек, и мне стало понятно, почему он здесь: какое же веселье без хорошего певца! Ермек смотрел на Нурию, словно приглашал ее принять участие в пении, но та вся углубилась в аккомпанемент и не поднимала глаз. — Слушай, — шепотом спросила я у Шахмурада, — это называет­ ся первоклассной игрой на домбре? Вот, как играет Нурия? — Конечно, — так же тихо ответил он. — Нурия и Ермек — желан­ ные гости на торжествах. И поет она хорошо. Говорят, собиралась по­ ступить в консерваторию, да не пришлось. — Какая тут консерватория, если детей полон дом, — сказала Сау­ ле. — Сейчас она и на праздники ходит редко. — Человек должен быть хозяином своей судьбы, —< уверенно ото­ звалась я. — Почему она вышла за Абикена? Что у них. общего? Гля­ дите: она играет, а он носом клюет. Интересно, он и на уроках спит? — Не знаю. Сходи, посмотри. По-моему, только сильные люди мо­ гут распоряжаться своей судьбой, ковать свое счастье. А Нурия жен­ щина.. — В тебе, Шахмурад, больше байства, чем у этого Абикена, — с неожиданной яростью набросилась на него Сауле. — В тебе... и в Нут- фулле!..