Сибирские огни, 1963, № 12

ломать, иль как? Иль рубануть с маху, да и самому в бушлат еловый — цвак! — Макаркин цокнул языком и мазнул по кадыку указатель­ ным пальцем. Вера Ивановна с опаской шагнула через порог, посоветовала: — Насильно мил не будешь. Себе жизнь до конца не губи, и ей судьбу не калечь. Ты уж и так поизмывался... Оставь ее! — Законная мораль! — согласился Макаркин, подергивая бр о ­ вью.— Но вот сполнить — туговато: мочи нет отодрать от грудей под­ люку... Люблю, понимаешь? — Тяжело, но забудь! — А куда же я? Нет, ей тоже не жить! Убью! — выпалил сгоряча Макаркин, напрягшись, как перед прыжком-. — А ну, повтори! — Вера Ивановна подалась вперед, и они опять встретились глазами. — Повтори! У Макаркина что-то булькнуло в горле, он икнул и уже иным г о ­ лосом: — Убил бы, да руки неохота марать... Так-то, депутат! На слове не лови, и статью не подтасовывай! — Учти, Макаркин,—ты на волоске висишь: малейшее проявление... — Баста! — трахнул по столу Макаркин, и одутловатое лицо его сморщилось, как от острой боли. На улице Вера Ивановна сказала Егорке: — У нас поживешь, покуда канитель эта кончится. Ни к чему тебе комедию ихнюю смотреть... *Ночью приехал отец, а с ним и Ульяна. Она, как вошла с узлом в избу, присела к столу и уронила голову на руки. Отец утешал ее: — Крепись, Юля! Слезами горю не пособишь... — Обидел он меня ни про что! Сам же чего натворил, а я винова­ тая... — с глубокой болью дышала Ульяна. Со слов отца, объяснившего Вере Ивановне о происшедшем, Егорка узнал, что Макаркин устроил в доме погром — все переломал, оскорбил Ульяну и отца, и дело дошло бы до драки, но вмешались соседи. — Перестань, Уля, расстраиваться! Недолго Макаркину дебоши­ рить. Будем на совете ставить вопрос о высылке подлеца. Я его упреж­ дала давеча — не внял слову, пусть не пеняет на зеркало... Даром с рук не сойдет хулиганство! — пообещала Вера Ивановна и предложила рас­ полагаться ко сну. — А ты-то как тут очутился, сынок? — спросил отец и поманил к себе Егорку. — Как это тебя отпустила мать? — Убег я! — и Егорка рассказал, как все было. — Значит, «корзиночки плетеные»?! Что удумала! — негодовал отец. — Где же она теперь? — Шибко плакала и кричала, когда я убегал. В речке, может, утонула уже... — Не бойся! Она в огне не сгорит, и в воде не утонет...—И помол­ чав, добавил взволнованно:— А ты, все же, молодец! Настоящий па­ рень! — и ласково и сильно прижал к груди. У Егорки аж дыхание сперло от великой радости. Превозмогая сле­ зы, сказал: — Ты, папка, меня не отдавай мамке! — И, помолчав, добавил гру­ стно: — Той... Ладно? Отец еще крепче сжал худенькое тело сына.