Сибирские огни, 1963, № 12

«Все оттого, наверно, что она с плохим дядей живет, да и сама — крутиха и обманщица, извертелась, как повитель-трава. Что же делать, бежать? С папкой лучше, чем с нею, хоть и родная она мать... Убегу!». — Мам, а мам! — негромко позвал Егорка. — Заснула, что ли? Мать не шелохнулась. Испачканные краской губы ее полуоткрыты, у сомкнутых глаз частая сетка морщинок. Мохнатая черная муха при­ грелась на веснушчатом лбу под витой прядкой светлых волос. Слегка вздернутый нос облупился и покраснел. Егорка встал и отошел к дороге, как бы посмотреть: не пылит ли вдали грузовик? — Ты куда? — приподнялась мать. — Далеко не ходи — отста­ нешь! — и зевнула. Ни о чем она не догадывается, ничего не знает. Ну и пусть. Теперь дойти бы вон до тех кустиков, что под уклоном растут, а ниже березо­ вая чаща. Затаится в ней Егорка, пролежит до ночи и вернется к отцу, а мамка поищет, поищет, махнет рукой и уедет к своему дяде Ване- разгуляй... — Егорушка, подь сюда, что-то скажу! — позвала Ксения. — Ну? — остановился Егорка, исподлобья взглянув на мать. — Иди ближе, родной! Садись. Вот слушай... Знаешь, чего я наду­ мала? Как приедем домой — помощником сделаю: корзиночки прода­ вать будешь!.. — А сама чего ж? — Запрещают взрослым, понимаешь? Как бы преследуют, прези­ рают вроде... Хотя, посуди сам, тут позора нет. Надо же чем-то жить! А малышам — хоть бы что! Дядя Ваня сплетет, я разукрашу, а ты дач­ никам и, вообще, городским навяливать будешь: «Кому корзиночки плетеные, под ягоды-грибы ядреные!». Егорка отступил и внимательно посмотрел на молодой лесок. Он совсем рядом. Если наддать хорошенько — вмиг в кустах очутишься. — Вот, слушай! Посуди сам: продашь, скажем, с десяток по рубли­ ку — целковый в карман. Сам прикинь: двадцать сбудешь — пара руб­ чиков твоя, а ежели... — Мама, я отойду: живот разболелся!.. — Ну, беги! Потом доскажу... Вот и канавка, можно бы дальше и не идти, а ноги шли и шли, уда­ ляя Егорку от матери. Если станешь, то потом надо возвращаться, а Егорке не хочется этого, да и поздно: и кустики позади, и шаг убыстрен. — Куда же ты, Егорушка? Вернись! «Вернись, вернись!» — как эхо неслось по степи, но Егорка уже бе ­ жал во весь дух под косогор, в самую чащу зарослей. — Вернись, Егорушка-а! Сыно-оче-ек! — доносилось сверху про­ тяжно-тоскливое и далекое. 12 Остановился Егорка под горой, в непролазной чащобе застарелого бурьяна и молодой лозы. Под ногами в осоке захлюпала вода: значит, речка где-то рядом. — Егорушка-а! — снова ветром принесло с бугра материн зов. «Покличет и укатит домой, а я прямиком к батьке...» — подумал Егорка и, отдышавшись, украдкой вышел к реке, чтобы напиться. Уто­ лив жажду, огляделся. Поодаль, у омута, деревенские мальчишки удили рыбу. Двое — малыши, а третий постарше, рослый крепыш и, как видно, опытный рыболов. Вот он размахнулся, кинул удочку с на­ садкой и вскоре сноровисто взметнул удилищем, а затем, вцепившись за