Сибирские огни, 1963, № 12

ручнее нарубить жердей, Егорка меж тем со сноровкой знатока успел разведать ягодные поляны и заросли малинника. Набрать малины можно, но очень мало: то ли урожай невелик или оборвал уже кто-то. Зато грибов — куда ни ступи! Опенки, волнушки, а белянок —•не оберешь. Но вот беда: во что складывать это добро? Егорка сообразил и мигом сбегал за брезентом. Д о смерти обрадо ­ ванный находкой, принялся за дело. Вскоре на сером полотнище выси­ лась грибная куча. Все бы ничего, но дед настроение испортил. — Ты, Егор-бугор, однако, рехнулся: не утоп, так пуп сорвешь — беда мне с тобой... — ворчал он, но все же согласился дотянуть куль с грибами к возу. — Труху привезем, кому нужна, елки-моталки! — Сколь-то останется! — возразил Егорка. — Папка шибко любит грибы, а тетя Ульяна поджарит их. Она тоже... — Так много же! — Дед пожевал усину. — А в общем, ладно — сгодятся: лишок на артельный котел кинем... — и бережно упаковал брезентовый сверток поверх сосновых палок. 11 Грибной суп — объеденье! Так говорила не только тетка-повариха, но и все, кто отпробовал его в обеденный час. Никто не узнал бы, отку­ да все взялось, если б не дед Елизар. Довольный тем, что его похвалили за отличные жердины, он так разбалагурился за столом, превознося Егоркины заслуги, что пришлось «виновнику» взгромоздиться на скамью и показать себя. Хотя и неудобно Егорке перед народом на виду, но что поделаешь? Наверно, всем так не по себе, когда хвалят. Говор и всеобщее внимание окончательно смутили Егорку. Он, краснея до ушей, попытался спрыгнуть со скамьи, но тут произошло та ­ кое, чего никак не ожидал. В сером пиджаке и цветистом платье, с су ­ мочкой в руке, быстро подходила от грузовика мать. — Сыночек ты мой родненький, и что же ты наделал?! — навзрыд заголосила она. Егорка же словно окаменел. Он испугался. Неужели мать увезет его домой, и опять все то же, что и было: дядя Ваня, пьянки-гулянки и дачники, для которых мамка велит продавать ягоды и свежую рыбу. А Прошка Гилев и Коля Опенкин по-прежнему будут дразниться: «Твой батя — дядя Ваня-разгуляй, а мать — спекуляха!». А мать, утирая глаза и громко сморкаясь, теребила Егорку: — Побегли скорее, родной, машина ждет! До свидания, гражда­ не !— кивнула она колхозникам. — Стой! Погоди... — сказал кто-то, как ударил. Ксения оглянулась. Стройная молодая женщина, с короной плетеных кос на голове, смот­ рела пристально и жестко. — Вы кто такая? — Я мать! — ответила Ксения. — Мать не так дитя обихаживает! Вы... — Ульяна с презрением смотрела на пришелицу. — Что ж ить такое, граждане? — слезливым голосом затараторила Ксения. — Судите сами, я — натуральная мать Егорки, вот мои доку­ менты, чесслово в паспорте он у меня... Исстрадалась я, искаючи, — сколь дней пропадает... Не могу без него, чесслово!.. — А пошто убег он из дому-то? — Ну, дите! Какой может спрос? Уж я ли за ним не смотрела? Родной же он! — От добра бы не убег! — дед Елизар придвинулся к Егорке и на­ мерился ему что-то шепнуть.