Сибирские огни, 1963, № 12

Вторая часть мемуаров Драбкиной озаглавлена несколько необычно: «По­ весть о ненаписанной книге». Чем объ­ яснить это странное заглавие? Книга о книге? Да еще ненаписанной? Дело в том, что это — рассказ о Джоне Риде. Но не только о нем, а и о той задуман­ ной им книге, которую он хотел посвя­ тить описанию Москвы 1920 года и кото­ рую из-за своей безвременной смерти он гак и не успел написать. Драбкина сама написала эту книгу и одновременно — рассказала в ней о своем друге, о его впечатлениях и на­ блюдениях (он делился с ней ими). На Москву 1920 года она хотела посмотреть глазами Рида и написать о ней так, как это предполагал сделать он сам. Отнюдь не подражая, разумеется, его манере письма (гораздо более скупой, строгой, лаконичной и монументальной, чем ма­ нера Драбкиной), а пытаясь воскресить именно его избирательный и пристраст­ ный взгляд на вещи, пытаясь понять и выделить в окружающем именно то, на что Рид непременно обратил бы внима­ ние, то, о чем он, наверняка, не мог бы не написать. Этот сложный и своеобразный замы­ сел и определил сложность и обаятель­ ную причудливость построения этой кни­ ги. Прежде всего, она говорит о Риде — о его короткой, блистательной и героиче­ ской жизни (здесь приводится обстоя­ тельная биография этого замечательного писателя-революционера, порвавшего с буржуазным «кланом», чтобы вступить на «индийскую тропу» борьбы за интере­ сы рабочего класса), о его внешнем об­ лике, о его быте (в частности, о холод­ ной и неуютной московской комнате, в которой, кроме него, жило еще трое своенравных персонажей: «мистер При­ мус», «миссис Печка» и «мисс Ундер­ вуд»), о совместных поездках с ним по России, о его необыкновенных устных рассказах, о его записных книжках и за­ мыслах. Портрет Рида нарисован Драбкиной превосходно. В частности, и здесь ей со­ служило добрую службу ее внимание к речи человека, умение выделить в ней самое характерное, самое глубинное и существенное... В Москве Рид часто бывал у Владими­ ра Ильича. «После встреч с Лениным Рид приходил взбудораженный, — пи­ шет Драбкина. — Долго метался по ком­ нате, потом разражался бурной речью, которая непременно начиналась со слова «Henceforward...» («Отныне...»). Отныне он будет изучать Маркса... Отныне пода­ вит в себе все личное и полностью, без­ оглядно отдаст свою жизнь рабочему классу... Отныне наполнит свое творче­ ство огнем классовой борьбы... Но разве до этого времени было ина­ че? — спрашивает автор. — Разве Рид не изучал произведения Маркса, не по­ давлял в себе все личное, чтобы отдать жизнь рабочему движению? Разве его творчество не было наполнено огнем классовой борьбы? В этом «отныне» выражало себя глу­ бокое волнение, которое охватывало Ри­ да при встречах с Лениным и которое перерастало в страстное желание под­ няться на новые вершины человеческого духа». Память о Риде помогла Драбкиной воссоздать и живой облик Москвы 1920 года — Москвы голодной, холодной, разрушенной и вместе с тем ■— необык­ новенно деятельной, романтически-взвих- ренной, по-своему праздничной... Одна из записных книжек Джона Рида назы­ валась «Три Чека», — вспоминает Драб­ кина. И вот в «Повести о ненаписанной книге» уже пишется о деятельности этих своеобразнейших революционных орга­ низаций — о Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, Чрезвычайной комиссии по борьбе против грязи, антисанитарии и эпидемий (здесь, в частности, приводит­ ся газетное объявление, которое вырезал и хранил Рид: «Товарищи и граждане! Спешите скорее использовать предостав­ ленное вам Московской Чрезвычайной Санитарной Комиссией право бесплатно постричься, побриться и помыться, полу­ чив к тому же бесплатно кусок мыла») и, наконец, о «третьей Чека» — Всерос­ сийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с безграмотностью и малограмот­ ностью. «Повесть о ненаписанной книге» яв­ ляется, таким образом, хронологическим и логическим продолжением «Черных сухарей» — книги о первых трех годах революции. Обе эти книги представляют собой единое целое — оригинальное и яркое произведение мемуарно-художественно- го жанра, которое должно быть обяза­ тельно прочитано всеми, кому дорога па­ мять о том незабываемом времени... Ф . Я н о в с к а я СИБИРСКИЕ ДНЕВНИКИ НЕМЕЦКОЙ ПИСАТЕЛЬНИЦЫ Н еисчерпаема тема Великой Отече­ ственной войны. Все новые и но­ вые произведения, посвященные жизни народов в эту эпоху, появляются на свет. Из многочисленных свидетельств, воспоминаний и художественных прозре­ ний писателей различнейших индивиду