Сибирские огни, 1963, № 12

Тникитичнам, к сборищу равнодушных ; свидетелей жизни. I На чем основывали свое отрицатель­ ное отношение к повести «Свидетели» многие критики, писавшие о ней? По су­ ти дела на особенностях характера глав­ ной героини повести Евгении Меркурь- евны Арзамасской. «Какая недобрая, нечеловечная эта повесть, — писал критик А. Берзер. — И не потому, что в ней так много отри­ цательных героев, а потому прежде все­ го, что очень уж неприятен ее положи­ тельный герой». («Знамя», 1956, № 9 , с. 172). Видимо, не без влияния предыдущего критика А. Эльяшевич утверждал: «Ошибка автора не только в том, что от­ рицательных персонажей слишком много и что поэтому они стали преобладающей силой, но и в том, что эти персонажи по­ казаны вне борьбы, вне конфликтов и столкновений. Ведь нельзя же считать борьбой те истерики, которые героиня закатывает каждый раз, когда ее интере­ сам угрожает опасность или когда она сталкивается с чуждыми ей фактами и явлениями». Правда, А. Эльяшевич не объяснил, какие именно интересы защи­ щала она истериками, и явно ошибся в их подсчете, но вывод сделал грозный: «Писатель... не соизмерил силу добра и зла, окрасил действительность одной черной краской». («Звезда», 1957, № 4, с. 181). Т. Трифонова подходила к повести с другой, жанровой стороны. Она писала: «Для сатиры не хватает в этих зарисов­ ках злости и сарказма, а для повести они слишком случайно и искусственно свя­ заны между собой». И главную беду ав­ тора повести Т. Трифонова вновь увиде­ ла в образе Арзамасской: «Ее образ слишком малозначителен, ее характер слишком неясен и для того, чтобы пред­ ставлять этот мир (мир равнодушных, обличаемых — Н. Я.), и для того, чтобы нести на себе ответственную нагрузку — выражать авторскую позицию». Любопы­ тен вывод критика: «Писатель констати­ рует, что бывают такие люди, но. как бо­ роться с ними, не говорит». («Молодая гвардия», 1958, № 6, с. 228). А. Баскина («Советская Россия», 1956, 26. IX), И. Родянская («Литера­ турная газета». 1956, 18. IX) и другие критики — раньше или позже — своди­ ли свои замечания примерно к тому же самому. Наиболее полно обобщил и край­ ности и схожести в позициях критиков по поводу повести «Свидетели» Д....Озе­ ров. Он подчеркнул: «Самый серьезный ‘просчет писателя в том, что роль борца с рутиной в повести досталась персона­ жу, который не в праве претендовать на нее», а раз это так, то, следовательно, С. Залыгину «не удалось осуществить свой верный замысел: разоблачить пош­ лость обывательского существования». Итак, в повести нет положительного героя, нет достойного борца с рутиной и пошлостью, и этим объясняется ее неу­ дача, ее идейная и художественная не­ полноценность. В чем тут «гвоздь вопроса»? А в том, что отличный и действенный прием пря­ мого противопоставления «положитель­ ных» и «отрицательных» начал не явля­ ется в сатирических произведениях един­ ственным, и объявлять его таковым— это значит обеднять литературу, ставить ей искусственные препоны. В самом выборе объекта сатиры, в обличительной силе сатирического образа, в особой ирониче­ ской или какой-либо другой «музыке» произведения и в тысяче других спосо­ бах выявляется позиция автора, его от­ ношение к изображаемому и к той дейст­ вительности, уродливые явления которой он высмеивает. Писатель берет под обст­ рел позицию равнодушных к жизни об­ щества, бичует тех, кто «процентом пра­ вды» определяет свои преимущества пе­ ред другими людьми. Писатель и через «недостойную» Арзамасскую великолеп­ но выявляет и свое понимание «добра» и свою осуждающую позицию по отно­ шению к современным мещанам. Арзамасская увидела, что диссерта­ цию дочке пишет отец — профессор Лос- някович. Давайте подумаем, как бы мы, люди, надо полагать, во всех отношени­ ях положительные, поступили бы на ме­ сте Арзамасской. Пошли бы в партком института? Написали бы фельетон в га­ зету? Сделали бы этот некрасивый факт достоянием обществености? Да, все это можно сделать. А какие бы мы предста­ вили доказательства? Кто бы нам так сразу и поверил бы и вместе с нами на­ чал бы обличать отца с дочкой? И Арза­ масская делает единственное, что воз­ можно в создавшемся положении: она выражает свое отрицательное отношение к тому, что творится в семье Лоснякс- вичей, причем выражает его и зло и ум­ но. . Вспомните, когда Лоснякович развива­ ет мысль о том, что у него «выше про­ цент правды», чем у неких Овчаренко- вых, которые меняют свою позицию в за­ висимости от конъюнктуры, а он предпо­ читает помалкивать, Евгения Меркурьев- на «наивно» спрашивает: — Нет, скажите вы, а каким бы вы процентом правды удовлетворились, ка­ кой цифрой? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят пять процентов? Может быть, вопрос этот в самом де­ ле «наивный» — не буду спорить, но тот факт, что он обличительный и выражает авторскую мысль — бесспорно. Когда же Лоснякович все-таки понял, какие чувства обуревают Арзамасскую, и поторопился изложить свою жизнен­ ную философию, свое кредо обывателя, она снова очень хорошо ему ответила: — Правда — одна... Она требует, чтобы ей одной верили и ей служили.