Сибирские огни, 1963, № 12

разумеется, сами не изменятся под влия­ нием жизненных обстоятельств. Председатель колхоза Паустов пре­ дельно ясен. Он разводит лисиц, имеет миллионный доход, а на все остальное махнул рукой. Животноводство, полевод­ ство? А зачем? Из всех постановлений правительства он выбирает себе самое выгодное и — действует, не желая пони­ мать (кстати, вместе со своим районным начальством), что это тоже расточитель­ ство народного добра и откровенная дис­ кредитация коллективного, колхозного способа землевладения. Секретарь райкома Фоминых несколь­ ко посложней. Он отлично до мелочей знает свое обширное хозяйство, он пре­ восходно справляется со множеством те­ кущих дел, но он еще ни разу не загля­ нул за пределы сиюминутных событий, не проявил инициативы в каком-либо новом деле, не оставил более или менее заметного следа в районе. Он умел толь­ ко «согласовывать» и «увязывать», ру­ ководить только по директивам из обла­ сти и особенно по тем, которые не пред­ лагают, а требуют и в категорической форме: ведь в таких случаях не надо раз­ мышлять о последствиях! Башлаков ему не понятен, Башлаков’а он обходит, Баш- лакова он боится. С большим трудом, убеждаясь в правоте Башлакова на кон­ кретных фактах, он начинает что-то по­ нимать и робко, с оглядкой действовать по-новому. Фоминых — образцовый, вы­ школенный формалист в руководстве хо­ зяйством. Но самая сложная и противоречи­ вая фигура — это Пислегин. С. Залыгин «протоколирует» и «комментирует» единственный разговор его с Башлако- вым, и в нем он оказался весь с его про­ шлым и будущим, со всеми его «причи­ нами» настоящего плачевного состояния. Это на редкость емкий разговор, верно характеризующий обе «враждующие» стороны. Пислегин — старейший работник в районе. Он здесь партизанил в годы гражданской войны, первым проклады­ вал борозду на тракторе, первым вбил кол в строящуюся Веселовскую МТС и не один десяток лет руководил ею с тех пор. Человек решительный и хитрый, с хваткой неплохого организатора, Писле­ гин умело вел сложное дело, заслуженно числился передовым, избирался в раз­ личные советские и партийные руководя­ щие органы, выступал частенько в газе­ тах, делясь своим немалым опытом. В нем и сейчас, седом и рыхлом, потеряв­ шем свою былую славу, много привлека­ тельного и по-своему самоотверженного. При этом надо заметить, что Пислегин тяжело болен. У него одна почка, >и ему необходимо каждые четыре-пять часов вспрыскивать себе лекарство. Делает это он сам без помощи врача и в любых ус­ ловиях — дома, в поле, в машине, даже зимой в кошовке... «Я смотрю на Писле- гина с удивлением,— подчеркивает рас­ сказчик.—Я знаю наши сибирские доро­ ги и бураны, имею представление о рабо­ те директора МТС. С такой болезнью Пислегину лежать бы в больнице или выйти на пенсию и жить в городе, побли­ зости от поликлиники, а он с утра до но­ чи на работе, мотается по степным доро­ гам... Я готов простить ему многое...» В самом деле, МТС, свиноферму, мастер­ скую по ремонту машин он строит не для себя и сосны в степи он первым посадил не для себя, он предан делу, которое ему поручили. Но в том-то и беда, что он стал беззастенчивым в выборе средств. В сте­ пях Казахстана он завел тайную свино­ ферму, где-то на озере тайно содержал рыболовецкую бригаду, выручка от кото­ рой шла на строительство разных хозяй­ ственных зданий, списывал тракторы, еще годные к работе, устраивал всюду «взаимопоощрения», т. е. комбинировал, изыскивал, обманывал и тащил, тащил в «свою » МТС, не понимая, что тем самым он подрывал экономику всего района, вносил дух анархии, дезорганизации. Сначала кажется, что С. Залыгин не делает открытия: такие типы в литерату­ ре уже встречались. Знакомы и объясне­ ния, откуда они у нас появились. У чело­ века не хватило знаний? — Верно. Был у него свой изворотливый ум и не было ума государственного? — Тоже верно. И писатель эти «особенности» Пислегина в очерке называет. Но, кроме того, С. За­ лыгин заглядывает в генезис пислегиных несколько глубже, выделяет в них еще и благоприобретенные в ходе нелегкой жизни свойства. Характерно, что они хо­ рошо, можно сказать, исчерпывающе формулируются самим Пислегиным: «У нас ведь как бывало? Нет — зна­ чит, изыскивай, выходи из положения! Я изыскивал, выходил не один год. По­ лучалось. Если чего не хватает — денег ли, горючего — из-под земли, но доста­ ну! Все выкопаю бывало... Хвалили: это, дескать, инициатива! Учитесь у Писле­ гина! А я масштабов не боялся: степи широкие, масштабы сами напрашивают­ ся. Сибирь! Планета! На мелочи, на пя­ тачки не разменивался. Никто не скажет, что Пислегин порося на куря менял! За­ чем? Мелочное дело — уголовное дело. Законы не любят, когда их по мелочно­ му случаю обходят! И я на своем стоял. Не дают — изыскиваю...» Тут весь Пислегин с его индивидуаль­ ным характером человека, не боявшегося сибирского размаха, с • его нестойкой и непрочной идеологической закалкой и с той системой руководства, которая, увы, господствовала и долго поощрялась. Так художественно познавался исторически сложившийся в нашем обществе тип ру- ководигеля-комбинатора, той пислегин- щины, которая все еще до конца не из­ жита и которая умело прикрывается бес­ корыстием, энергией и незаурядными знаниями дела, но объективно нанося