Сибирские огни, 1963, № 12

— Макаркины, бабуся, не знаешь, где живут? — спросил Егорка, останавливаясь в отдалении. — Спонадобились тебе пошто они, дитятко? — прошамшила старуха, подслеповато осмотрев Егорку. — Мне бы квартиранта ихнего... — А ты кто ему будешь-то? Егорка не ответил: опять рассказывай, что да как. — У них, однако, изба на замке, дитятко... Сама Ульяна-то на жнивье, а примак — шоферуе... — Старуха, покряхтывая и бормоча, ото­ шла к полусгнившему пню. Куда теперь идти Егорке, — он и сам не знает. А бабка отломила от пня гнилушку и, сунув ее в кошолку, пошла прочь. Егорка огляделся. Где-то прокричал перепел, застрекотала сорока, и наперебой верещали кузнечики и сверчки. Уйти бы, где гуще растут деревья, упасть, прижаться к земле .и забыться, не думать ни о чем. Ночь настанет, а Егорка будет лежать. Пусть волки воют, пусть леший бродит — не страшно! А бабка снова вышла на дорогу и поманила Егорку крючковатым пальцем: — Подь сюда, дитятко! — и шагнула к деревне. — Ходи за мной, милок! Егорке все равно куда идти. Вот и опушка рощи позади, крайние из­ бы — рукой подать, а-старушка все стучит гладко обстроганной клюшкой по затвердевшей земле. Возле избы с ветхим крылечком бабка останови­ лась и ткнула посохом в зеленые ворота соседнего дома. — Тут-ко Макаркина Улька — ее изба, а примака нету... Пошто он тебе? — Папка мой... — прошептал Егорка и посмотрел старушке в мут­ новатые глаза. Та поджала морщинистые блеклые губы и молча оглядела Егорку с головы до пят. — Эх, дитятко, дитятко! — и, вздохнув, увела его в свою избу. В дом к Ульяне они зашли в сумерки. — Сынка привела тебе, Ульянушка... Ульяна — рослая, еще молодая, с родинкой на нижней губе и круп­ ными серо-зелеными глазами. — Откуда? — Говорит, сынком доводится твоему-то Григорь Степанычу. — Неужто?! Вы шутите, баба Степанида! — А вот поспрошай! — Степанида опять поджала губы. — Ты чей, мальчик? — Селезнев... Егор... — с натугой выдавил Егорка и отвел глаза: Ульяна ему уже не понравилась. ( — Так, так! — пристукнула клюшкой Степанида, как бы'обрадовав- шись, что не зря привела мальчишку. Ульяна меж тем облокотилась на стол и, не мигая, всматривалась в язычок пламени керосиновой лампы. Губы ее — тонкие и обветренные__ еле слышно шептали: — Что же делать? Что же... — А ничего не делай, касатушка! — махнула бабка Степанида. — Живи — и все дела! Куда их девать, дитенков-то? Чать не кутята на по­ мойку не кинешь!.. 5 В полночь, а может утром, Егорка слышал сквозь сон, будто бы к не­ му подходил отец, гладил по голове и с кем-то тихо разговаривал: — Спит...