Сибирские огни, 1963, № 12

А Егорке скучно. Раньше хоть Прошка Гилев и Коля Опенкин за­ ходили. Егорка играл с ними, купался в реке, а иногда на лодке заплы­ вали на остров Столбовой и там разоряли сорочьи гнезда или бреднем по мелководью ловили чебаков. Прошкин отец на бензоскладе работал, а Колина мать — трактористка в колхозе. Иной раз ребята затевали разговор о цистернах, о горючем, о запасных частях. Подняв кверху ука­ зательный палец, Прошка говорил: — Не гляди, что капля малюсенькая, а она, слышь, чистерны бере­ жет! Во, как батя сказывал, а он, поди, знает поболе нашего, что к че­ му... Он, слышь-ко, подсчитал даже, сколь ракета керосина гложет, ког­ да спутника подымает в космос! Прошку батька не пускал на бензосклад, но он отлично знал, что там делается, и мог подолгу рассказывать, отчего бывают пожары и как тушить их новейшими средствами, на чем и как экономят горючее трактористы и шоферы. — И мой батька шофер, так тоже... — начинал бахвалиться Егорка, с завистью посматривая на Прошку, но тот презрительно обрывал: — Шофе-ер! Где он — батька-то? Был да сплыл... Теперь батька твой пьянчужка — дядя Ваня-разгуляй! — А мамка спекуляха! — добавлял Колька и, дразнясь, показы­ вал язык. Так перестали дружить с Егоркой мальчишки. Отбился и он ото всех. Ребячьи думы и разговоры их вовсе не вязались с тем, что говори­ ла мать о полевой работе, о людях, о новых порядках в колхозе: — Порядочки, будь вы трижды кляты... Ей запретили ловить рыбу в озере, да и за перепродажу яиц и мас­ ла в сельсовет вызывали. — Вот, вот! — поддакивала матери Агафья. — Дбжили! Все по ра­ дио сулят благости всякие, ан вышло дышло поперек... Дядя Ваня тоже отчего-то приуныл: петь перестал и баян забросил.. — Хана дело! В два счета налетишь... — все чаще поговаривал он. Однажды мать, Агафья и дядя Ваня ужинали, когда в избу во ­ шел отец. — Та-ак!.. — тяжко протянул он. — Свадьба, значит? — А тебе что за дело? — поднялась мать. — Пожаловал-то зачем? Звал кто? Отец — высокий, костлявый и мрачный— переступил с ноги на ногу и глухо сказал: — Егорушку я забрать хочу. Лишний он у вас, как я погляжу. А со мной ему лучше бы... — Ого! Как бы не так! Лишний... Гляди-ко, отец нашелся! — Не шуми, Ксения! — побледнел отец и стиснул зубы. — Отваливай, нечего делать! Вон с избы! — Папка, возьми! Я с тобой хочу! — едва успел прошептать Егор­ ка вслед отцу, но мать отвела его в сторону и велела молчать. Ишь ты! — искривилось лицо у дядя Вани.— «Возьми!» Сколь ни корми, а он ни в грош не ценит... Уехал отец ни с чем. Лишь погладил тяжелой и шершавой рукой по темным завиткам на Егоркиной голове, да и только. Егорка почти всю ночь не спал: душили горькие слезы. 2 По большаку день и ночь несутся машины, груженные зерном. В селе безлюдно, сухо и жарко. Искупаться бы в реке, но мать не велела Егорке от избы отлучаться. Она и дядя Ваня еще с вечера отправились