Сибирские огни, 1963, № 12

сказывала, что в Риге, в фундаментальной библиотеке Академии наук республики, только в разделе «Медицина» хранится свыше пятидесяти тщательно подшитых, переплетенных и всеми на свете забытых диссертаций, — забытых прежде всего самими... диссертантами. Почти такое же я видел в Дальневосточном и Восточно- Сибирском филиалах Сибирского отделения Академии наук СССР. Как правило, о диссертации забывают через неделю после того, как она прошла через ВАК, — даже если в ней золотые россыпи ума и бездна мудрости. У нас множество орга­ низаций, призванных читать, изучать, оценивать диссертацию ДО того, как она защищена, и нет ни одной организации, на обязанности которой было бы просле­ живать ее судьбу ПОСЛЕ защиты. А между тем самый факт необходимости подготовки диссертации и ее защи­ ты обязывает ко многому. «Я лично считаю, — пишет Б. П. Токин, — что введе­ ние ученых степеней, сыгравшее в свое время прогрессивную роль как одно из важных мероприятий в деле подготовки кадров, — в последние годы преврати­ лось в свою противоположность. Ученые нередко думают не столько о науке, сколько об оформлении уже сделанного, да притом таком оформлении, чтобы это не оказалось одиозным в глазах членов ученых советов, членов ВАК и т. д. Мо­ лодой ученый вместо того, чтобы браться за смелую работу, связанную с риском, думает: а подойдет ли это для диссертации? Крылья смелости в научных гипотезах подрезаются уже у претендентов на кандидата наук». Против этого трудно что-либо возразить. «Диссертант, — подтверждает В. П. Тульчинская, — должен приспосабливаться, уступать и соглашаться, а по­ рой и отказываться от своих положений, не по истинным мотивам, а в силу зави­ симости от ВАК. Он должен заискивающе восторгаться даже неуместными и по­ спешными высказываниями членов ВАК, так как их мнение при тайном голосова­ нии решает, быть вам ученым или — конец долголетним исследованиям?..» Но даже если предположить, что и диссертанты пойдут сплошь неуступчивые и упрямые, и самая ВАК будет реорганизована на предельно разумных началах, — противоречие не исчезнет, потому что его корни значительно глубже. Время родило и новый тип науки и новый тип ученого. Отрасли науки все чаще смыкаются, и на их стыке возникают новые. Биофизика, биохимия, радио­ биология, — разве тут разграничишь, какую именно отрасль обогащает своим новым вкладом диссертант? И мог ли бы он стать новатором в одной области, если бы не существовали смежные? «Ни один талантливый одиночка, — писал академик В. Амбарцумян, — не обойдется сейчас без помощи своих ученых кол­ лег». Возник тип ученого-организатора, человека, по выражению академика М. А. Лаврентьева, — «способного мыслить крупными блоками». А это значит, что личные труды, труды одного человека, даже если они ор­ ганизованы в объемистый и солидный трактат, именуемый диссертацией, уже те­ ряют свою истинную достоверность и ценность, кроме немногочисленных случаев исключения. Бывает так: один какой-то частный эпизод, одна чья-то судьба вдруг застав­ ляют пересмотреть и переоценить то, что держалось годами и влияло на тысячи судеб. Наверное, именно так и рождались все важнейшие реформы. Вот это же самое — и с судьбой диссертации Паволоцкого. Она заставила десятки людей задуматься: хорошо, а где же выход из положения? Не мириться же и дальше с подобным произволом! Ясно одно: подошло время большого и открытого разговора о том, что же нужно, чтобы древо отечественной науки плодоносило со всей своей щедростью. Пока что червь рутины продолжает медленно, но верно подтачивать его корни. Мой друг —■ ученый с далекого края земли — лишь одна из жертв этого трагического, губительного процесса. 8 . «Сибирские огни» № 12.