Сибирские огни, 1963, № 12

Я не решаюсь сейчас рассказывать об этом подробнее: работы где-то на сере­ дине пути, и будет еще все — и промахи, и победы. Да и речь-то о сегодняшних делах Паволоцкого я завел не ради этого. А ради чего же? Слушайте. 7. Пис ьма и з д а л е к а В мае 1962 года со страниц «Литературной газеты» я вторично рассказал о Паволоцком: в очерке «Одержимые». Вот тогда и хлынул поток писем! Кажется, за всю свою жизнь я не получал такого количества писем, как в эти полгода. Я бродил по острову Сахалину, плавал по Амуру, колесил по просторам Сибири, а письма все шли и шли... Дело тут было, конечно, вовсе не в личной «удаче» авто­ ра: уже первые десятки читательских откликов подтвердили, что все, о чем шла речь, — вопросы наболевшие. В истории прохождения работ Паволоцкого через ВАК есть эпизод, вызвав­ ший к себе внимание многих из тех, кто писал мне. Было как дважды два «дока­ зано», что прежде всего самая теория фитонцидов еще туманна и в ней надобно разобраться: что честь ее создания принадлежит отнюдь не советской науке; что. следовательно, работы Паволоцкого, опирающиеся на эту теорию, не научны и что вообще надо решить: ученый ли он? Есть такая немыслимо остроумная игра: один зажмуривается, другие бьют. Угадай, кто ударил? Так и тут. Разница в одном: зажмуриваешься не по доброй воле, инструкции заставляют. Кто в полчаса опроверг то, что потребовало от че­ ловека почти всей его жизни? Эксперты. Кто такие, их фамилии? А зачем вам знать? Они засекречены, в ВАКе такой порядок: имена рецензентов остаются тайной для того, кого они изничтожили. Нет-нет, демократия тут соблюдена пол­ ностью: Паволоцкий был вызван на экспертную комиссию, затем на пленум ВАК: на пленуме крупнейшие советские ученые — академик А. В. Топчиев, вице-пре­ зидент Академии медицинских наук В. Д. Тимаков, член-корреспондент Академии наук 3. В. Ермольева, проф. М. И. Барсуков, проф. В. П. Тульчинская, другие, отметив, конечно, и слабые стороны диссертации, выступили в ее поддержку. Но переубедить остальных уже было невозможно: известно, что зерна сомнения про­ растают быстрее всех остальных. Паволоцкий вернулся во Владивосток морально уничтоженным. В самом-то деле: что практически означал грубый отказ ВАК, сравнение более чем двадцати­ летней работы с шарлатанством и знахарством? А примерно вот что: Начальство: — Вы, оказывается, занимались чепухой. Пора перейти к серь­ езным делам. И вообще... Единомышленники: — Если бы мы пошли не за тобою, а за другим, у нас уже давно был бы успех. Финансисты: — К сожалению, мы вынуждены прекратить финансирование ваших работ. Народные деньги нельзя бросать на ветер, да и есть темы более актуальные... Скажите, положа руку на сердце: разве вы поступили бы иначе? Впрочем, извините. Может, и поступили бы. Во всяком случае, к чести моих земляков- дальневосточников, они в этом случае оказались на высоте. Не было шаровой мельницы для того, чтобы молоть иглы, — один энтузиаст-инженер, случайно уз­ навший об этом затруднении, сам приехал в институт, разыскал Паволоцкого: знаете, я решил пожертвовать отпуском и попытаться сконструировать такую мельницу. Через месяц чертежи были доставлены в институт. Не было многих реактивов, приборов — поделились остальные владивостокские институты. Не бы­ ло базы для расширения наблюдений — все больницы города предложили свои услуги. И заметьте: никто до сих пор не побеспокоил Паволоцкого бестактными расспросами; пусть человек работает, тем более, что такой значительной новой идеей он сейчас увлечен!