Сибирские огни, 1963, № 11

Степанида, узнал об этом ранним утром, когда им кто-то сообщил, что Фрол ночевал у Клавдии. Едва осмыслив случившееся, он остолбенел и онемел. Как! У Клашки?! О которой у самого Митьки нет-нет, да мелькали вороватые мыслишки... А мать стонала и причитала, болтая растрепанной головой: — Сыночек мой! Отец-то... Видано ли! Позор-то какой... Уж я ли не берегла дом? Что заработано, что с огороду когда продано — все в дом, в свое гнездо... А он сам вертопрах, к вертопрахе и ушел... Митькины уши были словно заложены вагой, голос матери дохо­ дил еле-еле... Сорвавшись, он побежал к дому Никулиной, схватил от­ ца за грудь: — Ты что устраиваешь, отец?! Ты к кому это... От отцовского удара он отлетел в угол, стер рукавом с подбород­ ка просочившуюся полоску крови. Вату из ушей отец тоже, вероятно, выбил, потому что Митька отчетливо услышал: — Сопляк еще мне... что бы понимал! — За... за что?! — прохрипел Митька, нагнул голову, готовясь ри­ нуться на отца. — За все. Половину — за внучку Шатрова. Но, но, охолони-ка, не то и остаток получишь. Дру гая половина потяжельше будет. Митька, может, и не «охолонул», но повел головой, будто прислу­ шавшись к чему-то. — При чем тут Шатрова? — При том... На станцию-то к кому бегал? Зачем? — А-а... — Митька нехорошо ухмыльнулся. —Так за этим же... за чем ты сюда вот. Только я холостой вроде... Отец поглядел на него и произнес: — Вроде и другая-то половина тебе... не лишняя будет. В голосе его было такое, отчего Митька снова повел головой. — Интересно рассуждаешь, батя. Тебе можно, а мне... Не вижу логики... — Молоко еще на губах-то висит, чтоб увидеть... Оближи сперва их... Эти слова смертельно обидели Митьку. Он снова наклонил голову, но, не решаясь броситься на отца, весь вздрагивал, топтался на месте. — Молоко?!. Облизать, значит?.. — переспросил он. — Что ж, л а д ­ но... Я с Зинкой жил, ты — с Клашкой живи. Обратаем сеструх... Фрол как стоял, так и продолжал стоять не шелохнувшись. Он только начал медленно бледнеть. По мере того, как Фрола зали в ал а бледность, все черты его круп­ ного лица становились резче, отчетливее — Курганов будто бы каменел на глазах. — Что-о?! — спросил он, не шевеля губами. — Вот тебе и что... Оно складно у нас получится, в лад. — Значит... сын... у Зинки... — Что — сын? — Митька еще раз, но теперь глуповато усмехнул­ ся. — И у тебя теперь будет... — Дмитрий??! Митька опомнился, когда уже висел в воздухе. Отец держал его на весу, то поднося поближе к глазам , то отстраняя подальше, словно выбирая, с какого расстояния можно лучше всего рассмотреть сына. — Батя... батя, — хрипел Митька, болтая в воздухе ногами. — Гляди мне в глаза! Гляди!! — как уже однажды, закричал Фрол. Митька было посмотрел, но, моргнув виновато раз, другой... отвел взгляд. Из отцовских глаз, больших, усталых, мутных, выкатились