Сибирские огни, 1963, № 11

Обе старушки поджали губы, рассердились. Потом Евдокия прого­ ворила: — Каждый человек может стать достойным сосудом для воплощения божия. Марфа — баптистка, а они, баптисты, хоть и говорят об этом, д а не усердно об том заботятся. Только мы, христиане духовные, люди божьи... —• Д а и мы, сестрица, много отошли от наших прежних 'заповедей, — возразила вдруг ей Гликерия. — Раньше у нас говорили: «Неженатые не женитесь, женатые разженитесь. Вы, мужеск пол, сколь можно реже глядите на жен и девиц, вы, жены и девицы, пуще огня мужчин опасай­ тесь». А теперь... Христос Григорий... — Какой Григорий? — невольно воскликнула Зина. — Христа Иису­ сом же называют. Гликерия улыбнулась, открыв беззубый рот, пояснила: — По нашей вере бог может воплотиться в любом человеке. И в тебе может, коль заслужишь. Бр ат Григорий вот давно удостоился. А кто удо ­ стоился, того мы зовем Христом... Так о чем я? Ага, Христос Григорий, значит, новые обряды ввел. — Ты не трогай Григория, святой он, — повысила голос Евдокия. — А чего не трогай... Где видно, чтоб у духовных христиан детей м а ­ кали в поганую купель? Еще бы гриву отрастил, как православный ж е ­ ребец. Так и до икон дойдем. — Гликерия! Поразит господь, — грозно предупредила Евдокия. — Д а что, я так... — сразу остыла Гликерия. — То-то же... Христос Григорий знает, видано или невидано. В нем бог. Говорит, надо теперь детей крестить, значит — надо. — Д а я что, разве я перечу? Я только говорю. Или вот большие раде ­ ния. Где это видано, чтоб свальный грех... — Гликерия! — опять дребезжала Евдокия. — Д а я что? Я только говорю, что раньше была заповедь: вы, му­ жеск пол... Так и жила Зина, слушая ежедневно бесконечные споры о заповедях духовных христиан, которые теперь нарушаются, о каком-то неведомом ей «Христе» Григории... И ей даже любопытно было взглянуть на него. Однажды ее желание исполнилось. Под вечер открылась дверь, и через порог шагнул высокий, еще не старый, красивый мужчина. Одет он был, как многие мужчины в райцентре —- простой пиджак из недорогого шевиота, уже выгоревший на солнце, брюки, пыльные, поряд­ ком стоптанные сапоги. Обе старухи моментально повалились на колени. — Кланяйся, кланяйся, — шепнула Зине Евдокия. — Это он, наш Христос Григорий. Кланяться Зина не стала. Стояла у стола и молча глядела на «Хри­ ста». Мужчина тоже поглядел на нее, усмехнулся. — Ничего. Бог наказал раз легонько, а вдругорядь — вдогонку... — сказал он, поговорил о чем-то со старухами и вышел. — Ох, Зинаида! Ох, и гордыня в тебе... Гляди, как бы не нажить бе­ ды, — зашептали с двух боков старухи. А Евдокия сунула замусоленную тетрадь в руки: — Молитва тут, заучила бы, да прошептала трижды семь, ложася в постель. Его, Григория-то, слова всегда сбываются. А ты ведь с дитей в утробе, рожать скоро... Молитву учить Зина не стала, однако, когда подошло время, в боль­ ницу легла с каким-то неясным, тревожным чувством.