Сибирские огни, 1963, № 11

Курганов только окатил Захара насмешливым взглядом. — Тогда, — не обраща я на этот взгляд ни малейшего внимания, продолжал Большаков, — постарайся уберечь ее от Пистимеи. — Что ж, уберегу. Вот сойдемся... — Нет, только не этим способом. — Тогда — как же?! — почти застонал Фрол. Грудь его начала вздыматься до хруста. — Тогда — как же?!! — Не знаю, Фрол. Но ты — можешь. Может быть, теперь ты мо­ жешь это один на всей земле... Курганов, не в силах больше находиться один на один с Бол ьшак о ­ вым, резким ударом ладони распахнул двери... И еще одно событие произошло за эти два дня, пока Устин и Писти- мея Морозовы были в Озерках. ...Клавдия Никулина после того вечера, как заявился к ней Фрол Курганов, боялась выходить на улицу. Прежде чем выйти, она по не­ скольку раз выглядывала в каждое окно, словно высматривая, свободен ли путь. А по деревне всегда пробегала торопливо, зорко поглядывая по сторонам,— нет ли где поблизости Фрола Курганова. И если замечала его — мгновенно ныряла в переулок или заскакивала в первый попав­ шийся дом, так и не объясняя вразумительно хозяевам, по какой же надобности завернула. Когда же разминуться было нельзя, она отворачивалась и, чувст­ вуя, как начинало колотиться сердце, прижимала его левым локтем. В такие минуты она сжигала себя собственным презрением. Но если днем еше так и сяк, то вечерами наступало самое мучи­ тельное. Вернувшись с работы в свой пустой, холодный, неуютный до ­ мишко, она, обычно, долго сидела в темноте, не раздеваясь, слушала, как тупо стучит в голове кровь. И какие же в эту зиму были длинные ночи! Клавдия иногда до с а ­ мого утра лежала на спине, не шевелясь, ощущала, как изнутри горит все ее тело, растянувшееся под одеялом, как от этого жара морщится, стягивается и будто лопается кожа на груди, на животе, на бедрах. В такие минуты она снова казнила себя своим же собственным презрени­ ем, а к телу своему боялась прикоснуться. А если касалась случайно ру­ кой груди или бедра — вздрагивала и брезгливо морщилась. А иногда приходило, накатывалось вдруг неодолимое желание взглянуть на себя в зеркало. Она вскакивала, плотно закрывала став ­ ни, задергивала плотно занавески. Сбрасывала с себя все одежды и ста­ новилась перед зеркалом. Оттуда на нее удивленно и восторженно смот­ рела полная, хорошо сложенная, зрелая женщина. Плотные, тяжелые груди, сильный живот, круглые колени матово поблескивали от электри ­ ческого света. Клавдия гладила себя по груди, по животу... Но женщи ­ на из зеркала начинала вдруг хмуриться, взгляд ее коричневых, окайм ­ ленных густыми преждевременными морщинками глаз становился все более осуждающим... Клавдия до пронзительной боли стискивала зубы, со злостью поворачивала выключатель, срывала со стены портрет Фе­ дора в березовой рамке, падала на кровать Она прижимала этот порт­ рет холодным стеклом к своей горячей груди и тихо плакала обильны­ ми, глубокими слезами. Стекло нагревалось от ее тела, и она, н апл а ­ кавшись, тихонько засыпала. Клавдия думала иногда, что если бы кто увидел, кто узнал, что она спит вот так, с прижатым к груди Федькиным портретом, никто бы не понял, что ей становится от этого легче. Ей тогда некуда было бы деть­ ся от насмешек.