Сибирские огни, 1963, № 11

— Д а мне тебя жалко, — признался Митька. — Вот как, — Фрол нахмурил брови. — А чего меня жалеть? — Д а как же... Ты все на конюшне д а на конюшне. Ну — ничего! Я-то уж в люди выйду. Фрол нахмурился еще больше, а Митька подумал: отец не верит, что он, Митька, выйдет в люди, потерял всякую надежду. И ему захо­ телось как-то облегчить состояние отца, обрадовать его чем-то. — Вот увидишь — выйду. Учусь-то я — на «отлично»... Я накуплю тебе десять или д вадц ать костюмов сразу... А то вон в каком облезлом ходишь. Д а и сейчас... сейчас я тебе денег дам... На пиджак, наверное, хватит. Фрол удивленно поднял голову. — Д а нет, ты не думай, что украл... — поспешно проговорил Мить ­ ка. — Я накопил. У меня копилка есть. На огороде зарыта... — А ну — пойдем! — Фрол грузно поднялся со стула. — Пойдем, пойдем! — радостно воскликнул Митька. На огороде они выкопали из земли позеленевший бочонок. Едва Фрол взял его в руки, на колени дождем высыпались пятаки, гривенни­ ки, полтинники — тоже позеленевшие, осклизлые от сырости... Митька ж д а л благодарности от отца, но Фрол схватил его за руку, потащил в избу. Там он ткнул Митьку в глубь комнаты, бросил на стол горсть позеленевших монет, грозно спросил у Степаниды: — Эт-то что? Что это, спрашиваю?! Лицо Фрола было перекошено от гнева. Митька смотрел на отца, не понимая, что с ним. Он смотрел на испуганную, прижавшуюся в угол мать и тоже не мог сообразить, — чего она так испугалась. — Ну... что же, — проговорила Степанида жалко и растерянно. — Ну, забавлялся ребенок... — Забавлялся?!! Это — забава?!! — ткнул Фрол в рассыпанные по столу пятаки и гривенники. И прибавил угрожающе: — Л-ладно. Это не пройдет тебе так... Фрол повернулся к сыну. Митька испугался, отпрянул к самой стене. — Выйдешь, значит, в люди? — спросил он чужим, нехорошим го­ лосом. —■Не так в люди-то выходят, дурак... Сгреб со стола монеты и выбросил их в окно, в разросшийся подок ­ ном бурьян. Митька не знал , выполнил ли отец свою угрозу, и если выполнил, то как. Но после этого случая мать недели две .ходила мрачная, неразго­ ворчивая, пришибленная какая-то. Митька хотел обо всем расспросить ее, но не решался. Когда мать немного пришла в себя, поинтересовался только: — А почему отец дураком назвал меня? — Так все потому же, сыночек... Огруб он, не верит уже ни во что. А ты — не обижайся. Пусть тебя считают дурачком, а ты не будь про­ стачком. ...Потом Степанида часто повторяла эту присказку. После случая с копилкой она не поступилась своей целью. Каждое событие в деревне, каждый случай она освещала сыну особым светом. Покупал кто-нибудь обнову — она говорила: видишь, умеют люди жить... Случалось у кого несчастье, она усмехалась: дуракам-то и посе­ редь поля тесно... Сделал бы вот так-то, и все обошлось бы. С умом жить надо... При е зжал в колхоз кто-нибудь из района, Степанида обязатель ­ но говорила сыну: видишь, с портфелем похаживает. Не житье, а сплош­ ной праздник... И Митька волей-неволей начинал мыслить так же. Отец по-прежне­ му был хмур и неразговорчив, мать — добра и ласкова...