Сибирские огни, 1963, № 11

стый, сумрачный. Внизу во льдах, словно верная стража, торчат поседевшие от времени и холодных ветров каменные глыбы. Да, действительно, опасный! Обходим полуостров с юга и северной его стороной возвращаемся к бухте Трех Медведей. И здесь, неподалеку от нашей станции, натыкаемся на свежую лежку. Медведь отдыхал, видимо, совсем недавно и, потревоженный нами, спу­ стившись по крутому склону в море, скрылся в торосах. Преследовать его не было никакого смысла: недолгий свет, трепетавший на южном горизонте, давно потух, над нами спокойно полыхали яркие полярные звезды. ...Когда мы вернулись домой, веселье было еще в полном разгаре. Денисов, Антонов и Тарасенко вели за столом шумный, беспорядочный разговор. К ним примкнул и Алеша. А Некрасов сидел на Алешиной постели, по-восточному под­ жав под себя ноги, и пел один и тот же куплет: — Ревела буря, дождь шумел... — Ревела буря... Словом, свое обещание он сдержал: «нарезался». Под конец вечера, когда я убирал со стола посуду, у нас произошла с ним даже небольшая ссора. А утром, за завтраком, зимовщики долго переглядывались между собой, пока Антонов не взмолился: — Никита Никифорович! Дайте немного вина! Надо войти в себя. После завтрака все разошлись по своим участкам. Я поднялся на метеоро­ логическую площадку, где Александр Алексеевич долбил ломом каменистый грунт под почвенный термометр. Завидев меня, он бросил лом, закурил и подошел поближе. — Я, кажется, вчера вам дерзость сказал. — Ничего особенного, — возразил я. — Просто неточно сформулировали свою мысль. — Вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь. Со мной бывает такое. Подхо­ дит определенное время, и я места себе не нахожу... Чувствую, что пора дать организму встряску. Я ведь не случайно сказал вам, что напьюсь, как са­ пожник.. Я немного знал биографию Некрасова и понимал его состояние. Он был в армий, когда в Москве трагически погибла молодая жена. Демобилизовавшись, Александр Алексеевич вернулся в Москву к маленькой дочурке, и все его вни­ мание сосредоточилось на ней. Он даже бросил курить, чтобы не отравлять воз­ дух в их небольшой комнатке, и вновь закурил только по дороге на Новую Зем­ лю. Но зато Александр Алексеевич именно в те дни начал пить, а от этой при­ вычки отказаться уже не мог. Кончилось тем, что он оставил дочурку у бабуш­ ки, а сам, кончив специальные курсы, распростился с профессией агронома и поехал с нами на Крайний Север. Но надо сказать, что «такое» бывало с ним, — по крайней мере у нас, на зимовке,— далеко не часто и укладывалось в один день. Сейчас же после праздника мы с Алешей взялись за внутренние перегород­ ки. И скоро в нашем домике появились три небольшие комнаты и просторный камбуз, служивший в то же время и кают-компанией. Теперь размещались со всем возможным в наших условиях комфортом: ра­ дист — в радиорубке, метеорологи — в пристройке, механик и кок заняли по маленькой комнатке, а в комнате побольше устроились мы с Алешей. Новые заботы Кончается ноябрь, второй месяц тянется полярная ночь, вокруг нас холодно поблескивают ледники, а морозы у нас слабее, чем на материке, и все это — влияние Гольфстрима. Значительно позднее я прочитал в одной газете такие интересные данные: Гольфстрим каждую секунду приносит к норвежскому по­ бережью четыре миллиона тонн теплой воды — вчетверо больше, чем могут при- 10. «Сибирские огни» № 11.