Сибирские огни, 1963, № 11

— Что он говорит? — еще тише спросила Клавдия. — Что с Митькой он уладит. Д а все равно, если и уладит, что за жизнь у нас будет? Как мы в одной деревне... Ты с Фролом, я — с Мить­ кой. Люди-то что скажут... — С Фролом у нас не будет жизни, Зинушка, ■— сказала Клавдия.— Уйдет он все равно. Не мое, видно, счастье. Так что подумай. — Нет, нет! — говорила Зина. Н о по ее голосу Клавдия поняла, что сестра колеблется. ...Фрол, однако, не уходил, после суда жил у нее. Это было ей непо­ нятно. Жил и молчал. Недавно Фрола все-таки назначили бригадиром. Клавдия сготовила, хороший ужин, купила бутылку водки. — Спасибо, Клавдия. Хорошая ты, — сказал он. Но и только. Он выпил стакан водки. Клавдия чувствовала — чтоб не обидеть ее. В последующие дни он тоже молчал. Клавдия понимала — молчит Фрол теперь не от замкнутости, не от обиды на нее и на ‘себя, не от того,, что не знает, как от нее отделаться. Она по тысяче мелочей, недоступных: чужому глазу, видела, что этот нескладный и некрасивый человек любит ее и был бы рад прожить с ней остаток дней. Он молчит от горя, от внут­ ренней боли, понимая, что нельзя, не может жить с ней —• Клавдией Ни­ кулиной. Вон Зина уже приехала в деревню. Вон Митька, говорят, забе­ гал уж однажды к сестре. Сам Фрол и зредка заходит к ней. Вот и вчера; заходил... Клавдии было тоже нелегко. Но она не решалась говорить о чем-либо с Фролом, не р еш алась спросить и у сестры, зачем ходит к ней Фрол. И з а ­ чем спрашивать, когда все и так ясно. И люди, обычно падкие на пере­ суды, никак не комментировали этих событий. Может быть, они и судачи­ ли меж собой, но ей вида не показывали. Особым чутьем Клавдия понимала — ее, кажется, оберегают от вся­ ких волнений, видно, так наказал Большаков. Но ей от этого было не лег­ че, она словно попала в какую-то пустоту, где нет ни ветерка, ни звука. И сегодня за обедом, не в силах больше выносить этой пустоты, на­ чала было: — Я хотела, Фрол... А Фрол поспешно полез из-за стола, оставляя почти нетронутым обед: — Не хочется что-то мясного. Рыбки, что ли, пойти... принести на ужин. — Иди,— тихонько сказала она, бороздя ложкой в тарелке... Солнце все-таки выпуталось из цепких ветвей осокоря, скатилось- вниз, за подернутые вечерней дымкой зареченские луга. Скатилось, чтобы завтра подняться с другого края земли. И ледоход почти прошел. По Светлихе плыли тецерь редковатые большие льдины, плыли важно, торжественно, будто именно ради них, чтоб освободить, расчистить им путь, кипела недавно тут вода, разбрасы­ вая, кроша и поспешно угоняя вниз ледяное месиво. В воздухе быстро холодало. Птахи за спиной умолкли. Сбоку все ти­ ше и тише гремел вешний поток, иссякая постепенно., обнаж ая еще мерз­ лые, но все-таки порядком источенные бока оврага. Фрол встал, закинул сачок на плечо, пошел в деревню. Ужинать он не стал, только сидел за столом и все смотрел на Клав­ дию. Она не поднимала головы и тоже почти ничего не ела. Так прошло десять минут, двадцать. — Чего же ты... ешь, •— сказала Клавдия. Но Фрол вздохнул и положил ложку.