Сибирские огни, 1963, № 9

— Ну. Он чего-то к мастеру подошел. Услышал — я отказываюсь, и говорит: «С твоей сознательностью не в коммунистической бригаде рабо­ тать». А что я, несознательная? Виновата я, что ли, раз говорить не умею. А Борька сказал : я выступлю. И знаешь, как говорил. Я тогда чуть не заплакала. Все, кто выступал, на производство больше нажимали . Две ­ сти процентов, триста процентов. А Борька про отца, который на фронте погиб. Борьке тогда и годика не было. А потом Борька рассказывал, что воровал. Он в колонии д аже был. Д л я малолетних. А про меня знаешь, что сказал... Если мы, говорит, молчать будем... В общем, я не помню, как он точно ска зал , только получилось у него, что я молчу и поэтому че­ ловек вредный. Он не сказал, что это я. «Некоторые» он сказал . Но я по­ няла, что это он про меня. Он еще много говорил. Знаешь, как ему хло­ пали. Я д аже запомнила, как он сказал : лишний мозоль на наших ладо ­ нях — стена против войны. Наши мозоли надежней всяких бомб. Потом Борька сказал насчет Гитлера. Если бы, говорит, перед той войной люди не молчали, сколько бы народу в живых осталось. — Молодежная,— говорит кондуктор монотонно. Моя остановка. Со скрежетом раздергиваются двери. Утоптанный снег сахарно хрустит под ногами. Я шагаю по гулкой пустынной новогод­ ней улице и думаю: Если бы... * * * Маревный июльский денек. Я сижу на берегу речушки Воронки. По­ чему она т ак называется, не знаю до сих пор. На всем ее протяжении нет ни одного омута, и если бы не плотины, то в любом месте человек сред­ него роста перешел бы с берега на берег, не замочив груди. Но меня не ин­ тересует происхождение названия: мне двенадцать лет, и я ловлю рыбу. Точнее, хочу поймать. Обожженный пробковый поплавок неподвижно лежит на воде, не распространяя д аж е самого завалящего кружка. Меня начинают мучить сомнения: может, я проглядел, и рыба съела приманку? Осторожно поднимаю удилище. Поплавок отделяется от воды, и вскоре показывается обвислый червячок. Наживка цела. Я з абрасываю удочку подальше и снова впиваюсь глазами в рыжеватую черточку. Солнце стоит над головой. От реки поднимается зыбкая прозрачная дымка, и кажется, что вода сейчас закипит. Резвая стайка прогонистых, плоских уклеек начинает играть с поплавком. Он качается, от него рас­ ходятся круги. Меня радует и это. Я думаю: какая-нибудь из рыбок все- таки прельстится на червяка. Позади меня раздвигаются кусты черему­ хи, и из них выходит мальчик в белой рубашке, заправленной в голубые трусики. Я не оглядываюсь: он отражаетс я в воде. Сейчас мальчик спро­ сит что-нибудь об улове: так поступают все. Я небрежно отвечу: «Ловит­ ся помаленьку», — так обычно отвечает мой дядя. Но он ничего не спрашивает и тихо присаживается на корточки. Не­ сколько времени мы сидим молча, наблюдая за уклейками.. Наконец мальчик вполголоса говорит: — Уклейку ловят не так. Меня злит и его спокойный голос, и то, что рыба в самом деле не берет. Резко оборачиваюсь: — Я ловлю не уклеек. — А другую рыбу надо ловить утром или вечером. — Тоже, рыбак выискался. — Не рыбак, а знаю. Это уже наглость. Стараюсь говорить спокойно: — Что ж, попробуй, полови, может, поймаешь.