Сибирские огни, 1963, № 9

двумя словами — «период культа», как это делаешь ты, — говорит Завьялов брату, — потому что и в те годы совер­ шались подвиги, потому что миллионы людей, и я среди них, верили в святость того, что мы делали. Не из страха и при­ нуждения, а потому, что иначе не могли жить!.. Я убежден, что не было в нашей истории такого периода, когда ошибки и преступления исчерпывали бы все содер­ жание эпохи». И все-таки эту сцену идей­ ного спора никак нельзя признать, что она — «наиболее впечатляющая и силь­ ная» (А. Макаров). Когда ее читаешь, то тебя не оставляет впечатление, что здесь романтическая приподнятость оборачива­ ется в какой-то степени риторической дидактикой. В этой сцене герои начали говорить однотипным, по сути дела ав­ торским языком, их индивидуальное своеобразие утрачивается. Не подменяет ли, например, автор За­ вьялова, когда заставляет его говорить такими фразами: «Я не мог бы себе тог­ да представить, что меч пролетарской диктатуры покарал невиновного»; «В те годы совершались великие, благородные дела. Люди вкладывали в эти дела свою молодость, свою силу, свою жизнь» и т. п. Бросается в глаза и расплывчатость образа Виктора. Это скорее всего персо­ нифицированная идея. Нам ясно, кого хо­ тел вывести автор, ясно потому, что он дал четкое определение своему замыслу: «Виктор — подлец». Но этот замысел недостаточно материализировался в жи­ вую плоть и кровь. Кроме того, подходит ли такой герой для серьезного идеологи­ ческого спора о последствиях культа лич­ ности? Его «идейные» рассуждения сра­ зу компрометируются случаем с вором и отрицательным отзывом о Павлике Моро­ зове: мол, «из этих повзрослевших Пав­ ликов... выросла потом вся система доно­ сительства». Затем быстро выясняется, что слова у него — одно, а дела — дру­ гое, что он подлец в любви, боится ответ­ ственности за свои некрасивые поступки, что он по существу выступает за бесконт­ рольную свободу делать подлость. Понятно, что в повести, созданной в романтическом ключе, где все резко и определенно и нет полутонов, где откры­ то подчеркиваются авторские симпатии и антипатии, автор должен был до конца разоблачить Виктора. И все же, учиты­ вая эти особенности повести, думаешь: не выбрал ли автор слишком облегчен­ ный путь его разоблачения? Не дал ли он в оппоненты Завьялову не только не­ достаточно умного, а просто глупого и очень уж мелкого человека? Идейная победа Завьялова была бы художествен­ но более впечатляющей, если бы его ан­ типод — носитель индивидуалистических взглядов — был бы более серьезным и сильным? Но эти просчеты не определяют лица книги. После повестей «Год жизни» и «Дороги, которые мы выбираем» она представляется нам шагом вперед в раз­ витии А. Чаковского-художника. Новая его повесть воспитывает у читателей стремление жить по законам чистоты и правды, по законам высоких норм ком­ мунистической нравственности. И г о р ь Г о н ч а р о в САТИРА Б О Д Е Ж Д Е ФАНТАС ТИКИ расноярский инженер И. Кали- “ ■новский создал книгу острых «фантастико-сатирических» рассказов1. Он отталкивался в своей работе от по­ следних технических и научных гипотез (передача материи на расстояние, пробле­ ма антимира, достижения кибернетики и хирургии), и от того, что происходит се­ годня на политической карте мира. Один из лучших его рассказов—«Кос­ мическая миссия м-ра Смита». Рисуя встречу представителей,, двух враждую­ щих капиталистических держав — мира и антимира, — писатель не боится заост­ рений, гротеска и в то же время подает свой материал с большим юмором, с нео­ жиданными сюжетными ходами, букваль­ но приковывающими внимание читате­ лей. Смысл рассказа-памфлета в разоблаче­ нии хищнической сущности капитализма. Ироническая, ядовитая, полная горького сарказма насмешка над идеологической немощью старого мира с особенной силой выражена в споре двух попов — мира и антимира — о том, кто же является истинным богом: Христос или Анти- христос. На наш взгляд, то, что делает фантаст- сатирик И. Калиновский, в известной ме­ ре напоминает работу ученого-экспери- ментатора. Физик или биолог нередко создает искусственную среду для того, чтобы опытным путем выявить опреде­ ленные его свойства, представить их себе в чистом виде. Примерно то же самое делает И. Калиновский. Он тоже создает искусственную среду, в которую вводит реально существующих, реалистически обрисованных героев, и это позволяет ему ярче, четче, острее увидеть подлин­ ную их сущность. И. Калиновский как бы испытывает своих героев, когда при по­ мощи изощренной выдумки ставит их в самые невероятные условия. Но это вов­ 1 И. К а л и н о в с к и й . Королева большого дерби. Красноярское кн. изд., 1962.