Сибирские огни, 1963, № 9

тематическую ткань стиха элемент сказ­ ки, «виденья», и, право же, стихотворе­ ние от этого только выигрывает. Чаще же стихи его представляют собой поэти­ чески оформленный комментарий к тому или иному жизненному или биографиче­ скому факту. А ведь лирике, как ника­ кому другому жанру, кроме, разве, сказ­ ки и мифа, предуказана «езда в незнае­ мое», фантазия, домысел, широкая ассо­ циативность и метафоричность, неожи­ данность приобщения к чуду поэзии. Прав А. Прокофьев: «Коль нету чуда — не стихи!» Конечно, живой факт жизни и неожи­ данное чудо поэзии не противоречат друг другу. Все дело в том, сумеет ли поэт так художественно «препариро­ вать» житейский факт, так переплавить его в своей творческой лаборатории, чтобы из него вышло чистое золото ис­ кусства. А настоящее искусство всегда удивляет и обогащает человека. 2 Молодежь ищет пути в жизни. Тема, кажется, не новая. Отголоски спора об «ищущих» или «нашедших» еще порой слышатся в наших печатных и устных выступлениях, хотя «кривая» всех пре­ ний вроде бы бесповоротно повернулась к тому верному общему выводу, что ге­ рои и «ищущие», и «нашедшие» имеют право на внимание художника. Только в расстановке их в художественном про­ изведении необходимо соблюдать пра­ вильные пропорции, знать меру, сле­ довать правде жизни. Что касается нашей молодой поэзии, то, разумеется, и здесь встречаются ге­ рои, внутренний мир которых смутен, неопределенен, а жизнь сумбурна и не- устроена. Но не о них речь. В основном, в главном — герой нашей молодой по­ эзии предстает перед нами как человек, занявший свое место в «рабочем строю» жизни, но не утративший чувство поиска, сильный тягой к новому, активный, целе­ устремленный. Это не значит, что он видится нам как характер, во всех отно­ шениях и полностью сформировавшийся. Он растет, крепнет, идейно и нравствен­ но мужает. На этом пути бывают и ошиб­ ки, и заблуждения, и метания. Но не они все-таки определяют общественную фи­ зиономию, моральный облик молодого поэтического героя как представителя своего поколения. Мы видели, к примеру, что герои И. Краснова и В. Порядина раз и навсег­ да определили свое отношение к миру и людям, к жизни и борьбе. Таков же герой книжки Н. Касьянова «Дыхание жизни». Это человек труда, он горд сво­ ей рабочей профессией, он выбрал ее на всю жизнь: Мы всю жизнь в работе, как в рубахе, Нам покоя сила не дает! Можно усомниться в правомерности подобного, поэтического сравнения, но нельзя не почувствовать, что сказано это от души. Самая существенная черта характера рабочего человека Н. Касьянова — щед­ рость, щедрость отдачи на благо народа своих сил, способностей, сноровки, ума. Поэзия работы, трудового процесса близ­ ка и понятна Н. Касьянову. Здесь у него немало точных деталей и штрихов, мет­ ких наблюдений, свидетельствующих о том, что сам поэт пережил и испытал многое из того, о чем пишет («Руки груз­ чиков», «Работа», «Обед», «Время», «На разгрузке вагонов»). К сожалению, далеко не всегда удает­ ся Н. Касьянову вылепить цельный по­ этический образ, удачно и убедительно завершить мысль, дать неожиданное и значительное обобщение. Происходит это тогда, когда автор увлекается «живо­ писанием» общечеловеческих качеств ге­ роя. В стихотворении «Кто я?» лириче­ ский герой таким образом рекоменду­ ет себя читателю: «Я делаю дело: стихи пишу, бетон лопатой ворочаю, строю до­ ма, землю пашу и славлю руки рабочие... Кто я? Человек, такой же, как вы... Мне зла от рождения не дали. Я рад успехам друзей своих и даже удачам недру­ гов»^!). Удивительно «разносторонен», незло­ бив и благодушен герой Н. Касьянова в этом стихотворении! Замысел автора явно не удался: типизации лучших черт людей труда в облике лирического ге­ роя не получилось. А сложность его ду­ шевного мира фактически подменена здесь расплывчатостью, аморфностью характера, вмещающего в себя самые разноречивые и очень общие, абстракт­ ные, всечеловеческие качества. В ре­ зультате любое эмоциональное движе­ ние, любой жизненный и биографиче­ ский факт, любая человеческая черта оказываются достойными стихотворного «оформления». Какая уж тут обобщаю­ щая мысль — ведь список общечелове­ ческих добродетелей можно продолжать до бесконечности... Куда может привести подобный метод «всенепременных» обобщений,— пока­ зывает стихотворение другого автора — В. Гусенкова. Называется оно «Рабочее предместье» и начинается вроде бы обе­ щающе: Не с поэтическою лестью Иду к рабочему предместью, Я с ним давно уже знаком. А дальше все сводится к ничего не го­ ворящим зарисовкам; «За шторку спря­ тавшись лисичкой, смеется девочка с косичкой. И чья-то машет мне рука. Иду