Сибирские огни, 1963, № 9

Никакого селения он не видел. Была холодная тьма, раздвинутая св е ­ том палубных люстр. Плескалась за бортом темная вода. Ярко и как-то испуганно вспыхивали по всему горизонту маяки. Ветер доносил с берега запах снега и подмороженного мха. Русский катер стоял прямо под мостиком, мягко ударяясь кранцами в стальной борт лесовоза. Суетились матросы, одетые в жесткие паруси ­ новые куртки: катер раскачивало волной и никак не удавалось спустить на его палубу длинный веревочный трап. Вот передали на катер чемодан лоцмана. А вот он и сам: сверху к а ­ питан видел только широкие плечи, блестевшие лаком кожаного реглана, да бронзовые лавры на козырьке лоцманской фуражки . Рядом с ф у р аж ­ кой вертелась вязаная шерстяная шапочка,—третий штурман Килисиди, восторженный, глупый мальчишка. И будто в отместку за эту неприязнь, русский лоцман и штурман Килисиди обменялись крепким рукопожатием, и снизу до капитанского слуха донеслось непонятное русское слово: — Счастливо! И оно же, повторенное с акцентом и по складам: — Счасть-ли-фо!.. Капитан болезненно поморщился. Скотская привычка у всех этих вторых и третьих штурманов, — вступать в разговоры и протягивать ру ­ ку первому встречному. Катер фыркнул выхлопной трубой и вычертил в темноте пенную д у ­ гу. Он тут же скрылся в ночи, а с палубы лесовоза вслед ему махали ру ­ ками матросы, огромный боцман и все тот же неугомонный Килисиди. Судно задрожало всем корпусом и стало набирать ход. Вахтенный штурман выключил палубные люстры, и обрадованная темнота мгновен­ но заполнила возвращенное ей пространство. Теперь светились только ходовые огни: изумрудный и рубиновый на крыльях мостика, и два белых топовых на верхушках высоких мачт. Они были очень ярки, эти белые огни. Долго смотрел капитан, как они п л а в ­ но раскачиваются среди звезд, и вдруг догадка опалила его мозг. Ходовые огни. Он попятился, рукой нащупал холодное желе зо поручней и, похо­ жий на лунатика, не отрывая глаз от огней, стал спускаться по трапу. Ходовые огни. Так вот в чем его спасение!.. В каюте он никак не мог расстегнуть верхнюю пуговицу пальто. Его лихорадило. Он рванул полу, и пуговица сухо щелкнула в лакированную переборку. Скорее, скорее з а дело! И тут же — остужающая мысль. Ну да, как же он сразу не подумал об этом. О механике Кобиросе, о неизбежном разговоре с ним. Будто зубная боль исказила капитанское лицо. Он знал холодный и колючий характер старика-механика. С ним будет трудно. Так что же, действовать одному на свой страх и риск? Нет, надо попытаться. Капитан снял телефонную трубку, дрожащим пальцем набрал номер: — Кобирос, вы? Попрошу на минутку. Кобирос вошел угрюмый и молчаливый. Из-под лба, карнизом н а ­ висшего над переносицей, на капитана смотрели не по-южному синие, умные глаза, холодные, к а к льдинки. — О, Кобирос!.. Радость капитана была не искреннее бумажных цветов. Это вдруг стало понятно д аж е ему самому, и он мысленно дал себе пощечину. — Кобирос... — Он в зял механика за руку чуть повыше локтя и по­ чти насильно усадил его в кресло. — Вы прекрасный механик, Кобирос...