Сибирские огни, 1963, № 9

ним не существовало полнейшей разного­ лосицы в книгах и статьях об А. Толстом. Вот две прямо противоположные точки зрения: «Критическое отношение к самодержа­ вию, прочные демократические традиции, атеистические взгляды создавали в доме хозяев Сосновки совершенно определен­ ное настроение — то, что окружающие называли «свободомыслием» и из-за чего Востром в уезде считался «красным», — пишет Ю. А. Крестинский («А. Н. Тол­ стой. Жизнь и творчество». М., 1960, стр. 9—10). «...Не имеет под собой ника­ кой почвы попытка некоторых биографов А. Н. Толстого представить его семью как дворян-отщепенцев с прочными де­ мократическими традициями, где крити­ ческое отношение к самодержавию и вла­ стям предержащим было наследствен­ ным», — совершенно категорически за­ являет В. Щербина («А. Н. Толстой. Творческий путь». М., 1956, стр. 9). Детские и юношеские годы слишком многое определили в последующем твор­ честве Толстого, чтобы такие расхожде­ ния не казались сугубо академическими, уводящими в дебри биографических част­ ностей. Волей-неволей, а отправные ис­ толкования не могут, конечно, не окра­ шивать по временам и оценок дальнейше­ го пути писателя. Ю. Крестинский, вводя в обиход нема­ ло новых убедительных фактов, характе­ ризующих Востромов как людей демокра­ тически настроенных, оппозиционных к самодержавию, даже увлекавшихся марк­ сизмом, умалчивает, однако, о главном «козыре» своих оппонентов и не берет­ ся поспорить в открытую. В. Щербина проводит один, но зато как будто вну­ шительный аргумент. Он ссылается на свидетельство самого Толстого, который в «Краткой автобиографии» писал, что весь демократизм, атеизм и материализм его отчима не мешали тому «держать ра­ бочих в полуразвалившейся людской с гнилым полом... и кормить «людей» тух­ лой солониной». К этому доводу В. Щер­ бины можно добавить еще и факты стол­ кновений с крестьянами, о которых гово­ рилось выше. В свое время была раскритикована ложная концепция книги И. Векслера, усматривавшего в раннем Толстом чуть ли не преемника революционных де­ мократов, мировоззрение которого «скла­ дывалось под воздействием революцион­ ного крестьянского движения девятисо­ тых годов» (И. И. Векслер «Алексей Ни­ колаевич Толстой». М., 1948, стр. 18). По Векслеру, в доме хозяев Сосновки царил, разумеется, «повышенный инте­ рес к мужику» (там же, стр. 15). Неимо­ верность этих преувеличений вызвала другую крайность, отразившуюся в ут­ верждении В. Щербины. Достаточно просмотреть хотя бы- одни только обнаруженные теперь дневники Александры Леонтьевны, чтобы споры отпали сами собой. При всех пережитых Александрой Леонтьевной «переворотах в идеях» — от народничества до легаль­ ного марксизма — было одно, с чем она никогда не мирилась. Это был, по ее соб­ ственному выражению, «дух времени, подлый, рабский, низкий. Эта взмахнутая плеть и весь народ, .пресмыкающийся, лижущий бьющую руку» (Письмо к Нине К. Л., 11 марта 1889 г. Цит. по дневнику А. Л. Толстой). Иными словами — все самодержавно-крепостническое в совре­ менной России. Впрочем, «тухлая солонина» и кон­ фликты с крестьянами не могут всерьез ставить под сомнение политическую оп­ позиционность к самодержавию или раз­ ночинно-демократические традиции в до­ ме, где кумирами были Белинский, Доб­ ролюбов, Некрасов. Нельзя забывать и того, что у самих хозяев Сосновки не ча­ сто бывал на столе белый витой калачик, а Александра Леонтьевна, приезжая в Петербург, не всегда имела приличное выходное платье, чтобы появиться на званом литературном вечере. Факты, о которых идет речь, касаются, скорее, по­ следовательности взглядов Бостромов, нравственной обстановки, в которой вос­ питывался А. Н. Толстой. И вот тут мож­ но рассказать много нового. Александра Леонтьевна, эта не всегда оригинальная писательница, была значи­ тельно глубже и последовательней либе­ рального земца А. А. Бострома. Нравст­ венный авторитет матери признавался всеми. Такой мы видим ее, в частности, и в произведениях А. Толстого. Любопыт­ ное столкновение между родителями про­ исходит в рассказе «Логутка». «Идея о помощи гораздо важнее спасения какого- то Лотутки», — такой цветистой фразой отговаривается от народной беды отец. Матушка поступает проще, она берет в дом и пытается спасти крестьянского мальчика. Так Александра Леонтьевна не раз поступала и в действительности. «...Чего стоят мои мизерные сведения по медицине, — читаем в одном из ее днев­ ников, — мои корешки, порошки и кап­ ли, а вместе с тем... Этот ребенок, выле­ ченный от сифилиса и теперь такой слав­ ный бутуз; другой, которому я свела бельмо; третий, которого вылечила от поноса; женщина, вылеченная от застаре­ лых ран на грудях, — в.се это мелочь в море человеческих страданий, но эта ме­ лочь, — какое счастье доставляет она мне...» (14 ноября 1885 года, Сосновка). Александра Леонтьевна сознавала не­ примиримость интересов хозяина и ра­ ботника. В ее бумагах есть наброски по­ вести «История одного увлечения» (фев­ раль, 1895 г.), главный герой которой —• помещик Лошкарев. Основная мысль — показать, «как современное экономиче­ ское состояние общества, т. е. отношение капитала к труду, развращающе действу­ ет на человека, даже решившего посту­ питься своими интересами ради справед­ ливости». В повести должно было быть изображено постепенное «превращение