Сибирские огни, 1963, № 9

тать ее в сборнике или вместе с двумя другими, или отдельной книжкой. Что-то он скажет?» (Архив ИМЛИ, инв. № 6311/147). Зная всегдашнюю обязательность Горького в таких случаях, трудно предпо­ ложить, чтобы он не отозвался на обра­ щение писательницы. Тем более, что про­ изведения ее он читал, а самого автора мог помнить — по общему кругу знако­ мых в Самаре (Тейтели, Н. Гарин-Михай­ ловский и др.).и одновременному сотруд­ ничеству в «Самарской газете» в сере­ дине 90-х годов. Интересны для нас бы­ ли бы также письма или черновики пиг -сем Александры Леонтьевны — Горько­ му. Но где все это? Сейчас, конечно, можно только гадать. В московском архи­ ве А. М. Горького, где учтена вся изве­ стная горьковедам корреспонденция Алексея Максимовича, нет даже косвен­ ных следов этой переписки... А кто поручится, что в сарайном или чуланном мусоре не сгинули за сорок лет письма Н. Гарина-Михайловского, ко­ торый не только арендовал одно время родовое имение матери А. Толстого — Тургеневе, но и не раз помогал Алексан­ дре Леонтьевне устраивать ее литератур­ ные дела в Петербурге; или ответ Вл. Н. Немировича-Данченко на запросы писа­ тельницы по поводу ее пьес, переданных Художественному театру; или другие письма (помимо одного найденного) от известного издателя И. Д. Сытина, у ко­ торого Александра Леонтьевна печатала свои книги... Да мало ли еще что могло быть или не быть на бросовых лоскутках старой бумаги, о чем остается только га­ дать и сокрушаться! Перебирая в памяти все только что уз­ нанное в доме Якова Самуиловича, я ду­ мал еще о людях, которым волей обстоя­ тельств попадают в руки архивные цен­ ности. Как оградить общенародное до­ стояние, каким является каждый такой архив, от бездумной небрежности, а иног­ да, что греха таить, и от предприимчиво­ сти их случайных владельцев? Кому не памятна целая дискуссия, завязавшаяся на эту тему в печати. В приобретшей те­ перь широкую известность документаль­ ной повести «Личная собственность» пи­ сатель Ираклий Андронников рассказал, как было разбазарено, распродано, рас­ теряно незадачливыми владельцами ог­ ромное литературное и живописное со­ брание редкой ценности — так называе­ мая Бурцевская коллекция... Судьба куй­ бышевского архива А. Н. Толстого сло­ жилась счастливей. Но все-таки и она — еще один аргумент к тем фактам, кото­ рые вызвали тревожные раздумия у пи­ сателя и поток откликов у его читателей и радиослушателей. За что я благоговейно отношусь к ра­ ботникам музеев? За то, что они сбере­ гают для нас одно из самых дорогих до­ стояний человечества — прошлое. Вместе с историками разных специальностей они отвоевывают у времени, открывают нам неизвестные события, забытые жизни, о которых иначе бы мы ничего не узнали. И раздвигается еще больше наша соб­ ственная жизнь. Г л а в а НИКИТИНО О ,,запасливости“ таланта ...Утонул в снегах отчий хутор Бост- рома Сосновка. Пригоршня домишек, на­ хлобучив белые шапки, отсыпаются от летних трудов. Если встать на взгорье, спиной к пруду, обросшему столетними ветлами, и смотреть вдаль, то кажется, что, нет больше на земле ни лесов, ни городов, ни людей — одна только белая, с оранжевым, от поднимающегося солн­ ца степь. Коль и случится что за целый месяц, то разве такое: «На хутор днем забежал волк. Пробежал двором, садом и убежал...» (А. А. Востром — А. Л. Тол­ стой, 6 марта 1898 г.). Кого потянет без особой крайности слать из этакой глухо­ мани письма? Да и о каких-таких событи­ ях в них рассказывать? Но один мальчуган, непоседа и озор­ ник, тут проявлял неожиданное приле­ жание. Письма у него получались так: р е т ь я Д Е Т С Т В О «Я, мамуня, потому расписался вчера, потому что я сижу — думаю, и вдруг ру­ ка у меня как заходит-заходит по бума­ ге, я индо испужался — вот и накатал тебе целый лист...» (А. Н. Толстой — матери, 14—15 января 1895 г.). В Сосновке, где посторонний глаз не заметил бы никаких особых событий, 12-летний Леля был полон впечатлений через край. Он торопится рассказать ма­ тери и о том, что «ночью шел совсем летний дождик и снегу осталось мало», а «нынча ужасный ветер гудит и завыва­ ет» и «под вечер прошел не то снег, не то крупа, не то маленький град»; и о том, как несмотря на ветер и гололедь, он бе­ гал на свою сооруженную «третьевод­ ни» снежную крепость «Измаил»; и о том, что по рассеянности, кухарки «при­ готовили вместо гусака индейку... потом пошли, посмотрели и распознали...»; и о том, как утром «у нас на столе поет са­ мовар» и т. д.