Сибирские огни, 1963, № 9

Учитель склонил седую щетинистую голову на сторону, лицо его собралось в комочек из сотен резких морщинок. — Конституция! — с пафосом произнес он.— У нас еще есть конституция!.. — А у канцлера две трети голосбв,— сухо возразил Ольберг. Нойдорфер еще раз наполнил чашки. — Впрочем, я старый человек,— выразительно поглядел он на Ольберга. — Мне совсем немного осталось до пенсии... — Но мы-то молоды, господин учитель. Нам — расхлебывать. Ксчастью,эти хозяева не одни в мире. Иначе все выглядело бы гораздо хуже. Учитель помешивал ложечкой чай. Чашка тихо звенела. — Вы все еще не теряете надежды? — спросил он. — Да, я надеюсь... Учитель терпеливо выслушал Ольберга и облегченно вздохнул: этот парень доказал ему, что деревья всехристианнейшего канцлера так или иначе не достиг­ нут неба. К ним подсела фрау Матильда. — Вот как мы теперь живем, господин Ольберг,— запричитала она.— Четы­ ре стены, в которых нельзя разместить даже самое необходимое... Боже мой, раз­ ве раньше я могла представить такое!.. Как вы думаете, отдадут все-таки амери­ канцы наш домик? — После того, что вчера произошло,— думаю, что нет. — Почему? Разве случилось что-нибудь особенное? — Человек, которого вчера избрали, подписал соглашение, разрешающее американцам оставаться в нашей стране до двадцать первого века! Фрау Матильда испуганно поднесла руку ко рту и пристально посмотрела на мужа. — Неужели?.. Нойдорфер кивнул. Фрау Матильда поджала губы и потихоньку ушла в свою нишу. Через мгно­ вение она уже сердито гремела кастрюлями и тарелками. — Она ничего не понимает в политике,^ извиняющимся тоном сказал учитель. Ольберг простился. ...Вечером он сидел у Боллингеров. Говорили мало. Фриц включил радиоприемник. Вначале из голубого ящика был слышен толь­ ко шум и свист, затем сквозь помехи донесся голос, заставивший всех прислушать­ ся. Говорил канцлер Аденауэр. Собственной персоной. — Только этого не хватало! — заворчал Фриц. — Тихо! — оборвал его Ольберг.— Дай послушать, что он скажет. Диктор описывал факельное шествие перед ратушей в Бонне: всехристиан- нейший стоял в черном сюртуке на балконе и, жизнерадостно помахивая шляпой, приветствовал проходивших перед ним верноподданных... «С этого часа мы должны оставить всякие помыслы о воссоединении,— про­ изнес он с характерной для него интонацией. — Отныне наша священная задача — освобождение отечества...». Приемник Боллингеров снова начал издавать свист. — Они празднуют вхождение баранов на бойню,— пробормотал Эрих Бол- лингер.— Иногда я себя спрашиваю: а есть ли вообще смысл работать дальше?.: Тяжелое молчание было ему ответом. Наконец, Ольберг тихо, задумчиво про­ изнес: — Мы работаем не только для других, но и для себя... Мы слишком много видели, слишком много пережили, слишком много знаем... И если бы мы сдались, отказались от борьбы, то наплевали бы на самих себя. На улице, под окном, послышались шаги, раздались пьяные голоса: — Эй! Выходите из своего коммунистического гнезда! Мы хотим поддать вам в задницу!