Сибирские огни, 1963, № 8

ложные фамилии, записанные в паспор­ тах. Важное известие было тотчас пере­ дано по телеграфу. Жандармы схватили Мышкина уже во Владивостоке, где он пытался сесть на уходивший в дальнее плавание пароход... И снова, во второй и последний раз, оказался Мышкин перед красноярским тюремным фотографом. Это было 31 мая 1883 года. А в январе следующего года один из заключенных, перешагнувших порог мрачной камеры Шлиссельбургской кре­ пости, увидел на столе надпись: «26 ян­ варя — я, Мышкин, казнен». Мышкина расстреляли за оскорбление действием помощника начальника тюрь­ мы. Мышкин знал, что его ждет. Он шел на смерть, чтобы привлечь внимание всех, кто не глух и не слеп в России, к адскому режиму Шлиссельбурга, этой «русской Бастилии». О таких людях, как Петр Алексеев, как Ипполит Мышкин, Владимир Ильич Ленин сказал: «Их гибель будила новых борцов...». Вот и конец моего рассказа о заоке­ анской встрече с «молодыми штурмана­ ми будущих бурь». Мне не удалось найти в Нью-Йорке самых драгоценных снимков, которые, по всей вероятности, были в альбоме, хра­ нившемся в комнатке при красноярской фотографии Аксельрод. Теперь можно с уверенностью сказать: в коллекции Кеннана их нет и не было. Значит, нуж­ но искать в других местах. Где же? Если альбом не был уничтожен при конфискации в 1902 году, его могли ото­ слать из Красноярска в Петербург или в Иркутск. Может быть, следует еще и еще раз пересмотреть описи архивных дел бывшего департамента полиции, охранного отделения, иркутской судеб­ ной палаты. Итак, впереди — поиски. И, хочется верить,— не только поиски, но и на­ ходки! Георгий Кублицкий. Нью-Йорк — Москва.