Сибирские огни, 1963, № 8

И ты не можешь насмотреться — Он соткан вьюгой и зимой — И ты кладешь его у сердца, И ты несешь его домой. В пути ему все хуже, хуже, И нет и нет конца пути. И твой цветок, питомец стужи, Тепла не мог перенести. Встает в тайге заря фазанья. Ну, что сказать? Стряслась беда. Но смелый огонек дерзанья Остался в сердце навсегда! ГИДРОЛ о г Куда я без реки, без озера: На этом жил, на этом рос!.. К утру маленько подморозило, Но что бывалому мороз! Туда, где с белою опушкою Волна тревожит берега, Спешу с подружкою-вертушкою... Тайга подчеркнуто строга. И сапоги мерцают в инее (Не в самоцветах ли они?), На кедрах расцвели глицинии, Не веришь если — сам взгляни. Такое наблюденье делаю: Желая обновить красу, Селекцией занялся смелою Пытливый утренник в лесу. Он хочет породнить с алупками Илимы милые мои... Шагаю под цветами хрупкими На плеск отзывчивой струи. От заморозка очень искренна Тайга. И, как янтарь, смолье... Вертушка, а не легкомысленна: Готов ручаться за нее. Ушла осенняя распутица, Подмерзли дальние края. В воде студеной бурно крутится Вертушка честная моя. Потом сажусь за «бухгалтерию» (Она нужна мне иногда),