Сибирские огни, 1963, № 8

ветви осокоря , плыл и плыл навстречу беш еному ветру, ни р а зу не д р о ­ гнув, не покачнувшись, не повернув обратно . Федькино детство кончилось одн аж ды точно в такое вот ветреное у т ­ ро, когда он сидел на подоконнике и, не помня себя от возбуждения , кри ­ чал: — Дуй , дуй, м ож ет , лопнеш ь от натуги , а не опрокинуть утес , не с л ом а т ь осокаря! Н и к о гд а -а -а ! Нет, никог... Внезапно мальчик о к а з ал с я сброшенным с подоконника. — Ты... чего? З а что? — раздельно спросил он отца , приподним аясь с пола , потирая сильно ушибленные колени , локти и голову. В г л а з а х от обиды выступили слезы . Он быстро см ахнул их рукавом рубаш онки . — Сморчок еще мокроносый, а туда ж е : не опрокинешь... не с л ом а ­ ешь никогда! — загрем ел о тец ,— Я тебе д ам «никогда»! Ф едька не понял , что т а к р азъярило отца . — Конечно, не опрокинет и не сломает! — с к а з а л он, сидя еще на по ­ лу. — Нет, опрокину! Н ет , сломаю!! — совсем уж непонятно з а к р и ч а л отец. — Д а я ж е про ветер и про утес... И еще про осокорь ,— пояснил и зу ­ мленный мальчик. — А я про тебя! П он ял или нет? — Про м е н я ? !— переспросил Ф едька , поднялся , посмотрел на мать . Та крестилась торопливо во зл е Варькиной люльки . И хотя Ф едька и на этот р а з ничего не понял и з слов отца, с к а зал упрямо : — Нет, и меня ты не- сломаеш ь . С к а з ал , и не попятился д аж е , когда отец надвинулся на него черной тяж ел ой глыбиной. О тец засм еялся сердито, в зя л его за шиворот и вы б р о ­ сил из избы, к а к котенка , со словами : — П родрогн еш ь н а с к в о зь если — стучись , пущу. Это и будет о з н а ­ чать , что я тебя уж е слом ал . — И потом предупредил : — Смотри, уйдеш ь к соседям куда — зад н и ц у в кровь до костей измочалю . Федька в тоненькой рубашонке продрог через две минуты. Он не ­ сколько раз готов был постучаться , но каж ды й р а з вспоминал слова о т ц а . Хотел уйти к соседям , и опять вспоминал грозное отцовское пр едупр еж д е ­ ние. Н акон ец закусив до крови губы, решительно ш агнул с кры льц а и, п а ­ д а я на ветер всем своим жиденьким тельцем , з а к ры в а я ладон ями уш и , по ­ б еж а л к Никулиным , жи вш им неподалеку . У Никулиных вовсю топилась печь, а д ом а никого не было , кроме смешной и грязной девчонки Клашки с растрепанными волосами . Она д о л ­ го ходила вокруг него, словно никогда раньш е не видела , пошмыгивала, носом, словно принюхивалась . — Ты зачем к нам пришел? — спросила она. — Н ельзя разве? — Можно, д а ведь ты , вроде, не любишь меня. Недавно гр ан а т ам и кидался . «Гранатами» н а зы в али сь бумажны е кульки с дорожной пылью , ко то ­ рые Федька, действительно , ш вырял одн аж ды в К л аш ку целый день. — Т ак ты что, не умы вал ась с того дня , что ли? Посмотрись вон в. зер к ал о на, себя. Кл аш ка подбеж ала к облезлому осколку , прикрепленному к стене тр е ­ мя гвоздями . — Ой! Я это печку р астап ли вала . П ока золу вы гребала —- вся п ере ­ м а зал а сь . Ты полей мне на руки, ладно? — Л адно ,— с к а з ал Ф едька , взял круж ку и над тазом стал лить воду в ее маленькие грязны е ладони . Когда К л аш к а смыла всю с аж у с л и ц а ,