Сибирские огни, 1963, № 8

Устин застонал т яж ел о и мучительно, откинулся на спинку стула . К л е ­ еный стул затрещ ал , гро зя р азвалиться . Н о Устин ничего не слыш ал , к р о ­ ме прежнего звона , р а зд авли вающ его голову . Потянуло зап ахом ды м а . Устин повернул голову и увидел , что из з а б и ­ той поленьями печи клубами валит дым . Д ы м а т а к много, что он не успе ­ в ал уплы вать через дымоход на улицу и частью растекал ся по комнате . О ткры лась дверь , вош ла Пистимея . Всплеснув руками , он а м етнулась к мужу : — Господи, д а чего ты , Устинушка?! Здоро в ли ты, родимый, в са- мом -то деле? В стать-то можеш ь? В ставай , л ож и сь с богом в постельку ... Пистимея тормошила м уж а , гл ади л а по голове беспалой рукой . П о ­ мо гл а подняться, у л ож и л а на кровать . З а тем кинулась к печке. — Дыму-то , дыму -то в избе! Господи, д а р а зв е т ак кл ад у т дрова? ! Пистимея выбросила из печки с деся ток закопченных поленьев. С х в а ­ тила толстый кухонный нож ик , ловко н ащ еп ал а лучины. С бросила все л у ­ чины в пучок, переломила их о колено, подняла к излому спичку. Сухой пу ­ чок вспыхнул, точно был обли т керосином . Н агнул ась и сунула его в печ- ку. Ч ерез минуту д р о в а горели ровно и весело , снова звонко пощ елкивая . И снова на лице этой женщины плясали кроваво -розовые отсветы пламени . — Про К лаш ку -то напомнил ему, что ли? — спросила она. Устин молча смотрел , к а к бушевало пл ам я в печке, к а к лоскуты огня , отры ваясь , улетали в дымоход . Смотрел и улы бал ся . — Уж только бы он... с Клашкой , а там бы я быстрехонько ее с к р у ­ т и л а ,— опять проговорила Пистимея .— Т олько вот боюсь — уйдет к К лаш ке , а н а з а д ты не сум ееш ь его, останется он у нее. А, к а к дум аеш ь? Н е зауросит Фрол? Устин и на это ничего не ответил. — Н у да ладн о ,— п родолж ал а ст ар у х а .— Т ам уж мое дело . Тогда уж все равно я найду дл я нее крючок , не сорвется . С ам а прибежит грехи з а м а ­ ли вать . Умоется то гда З а х а р к а . . . — Ишь, горит, горит ...— проговорил Устин. Пистимея внимательно поглядела на м уж а . — А как ж е ,— с к а з а л а он а .— Топливо умеючи класть надо . Особенно в потухающую печь. В потухающую ....— Но т у т ж е , словно испугавшись чего-то , добавил а : — Д а где вам , мужикам , уразум еть б абье дело ... Ты леж и , лежи , я настой из т р а в ки сварю вот. Попьеш ь — и всю хворь рукой снимет... Помолчав , она п р о д о лж ал а негромко и вкрадчиво : — Т ак вот, Устинушка ... Об дочери , говорю , потолковать надо ... Ты все одергиваеш ь меня д а отм ахи ваеш ься ... А ведь с к а зан о у И о анн а : «Кто не пребудет во мне, извергнется вон, к а к ветвь, и засохнет; а т аки е ветви собираю т и бросаю т в огонь, и они сгорают» . А т а кж е у М атф ея , в гл аве седьмой , стих девятн адц аты й : «Всяко древо , не приносящее плода д о б р о ­ го, срубаю т и...» Пистимея не до говорил а . Устин ринулся с кровати , подскочил к ж е ­ не, растопырил руки , точно хотел поймать ее и бросить в печь. Д а в н о не крестилась Пистимея , но т у т невольно подняла руку с п а л ь ­ цем-обрубком : — Господи Иисусе, хранитель единственный. Устинушка, д а ты чего?. — Я — чего?— хрипло переспросил Устин .— Не-ет, это ты — ч его?— И з а к р и ч а л громко , прон зительно : — Сына у гроби л а , сж и ла на тот свет, а теперь дочь?! А теперь — дочь?!! — К акого сына? — попятилась Пистим ея .— Окстись ты... Услыш ат на улице.