Сибирские огни, 1963, № 7

сала с камней над речкой, над омутом. И на восход солнца она смотрела. Смотрела, да не видела ничего. Не было больше глаз у Марьи, одни кро­ вавые ямы. Понимал Захар и все понимали, что хотел сказать тот, кто учинил над председательницей артели эту дикую расправу: вот так, мол, каждый бу­ дет смотреть на свой рассвет. Понимали — и молчали. Жуть висела над утесом. Казалось, вот-вот случится что-то еще более страшное, чем то, что уже произошло. И случилось. Откуда-то из-под земли вдруг донеслось, как шелест ветра: — Пи-ить... Закрестились и без того онемевшие бледные мужики, заголосили вко­ нец обезумевшие от страха бабы. Первым опомнился Анисим и выбросил, вытолкнул из своей луженой глотки: — Замолчь! И сразу стало тихо. Только подвывали бабы жалобно и испуганно. Они зажимали рты кулаками, фартуками, платками, до крови закусывали губы, а вой все-таки просачивался. И сквозь него опять простонал изму­ ченный голосок: — Пи-ить... Огляделись мужики. И он, Захар, заметил под ногами, в широкой рас­ селине скалы, забитой землей, камнями, лоскут ситцевой тряпки. Потянул — нет, не лоскут. Раскидал трясущимися руками траву, камни. И вынул... Марьину дочку вынул. Подскочил Шатров, вырвал замотанную в какие-то тряпки девочку, прижал к себе. Кажется, что-то хотел сказать Анисим, да не мог — только беззвучно пошевелились его бескровные губы. Девочка лежала на руках Анисима обмякшая, неживая. Головка ее свесилась, и из нее струйка крови сочилась... тоненькая, как ниточка. Да еще из закрытых глаз выкатились слезинки — маленькие, наверно, послед­ ние... Захар уже не помнил, как все ушли с утеса, кто привез на следующий день в деревню доктора. Наверное, кривоногий Антипка Никулин. Лениво помахивая кнутом, время от времени стараясь стегнуть зачем-то рывших­ ся в дорожной пыли кур, Антип ехал на телеге по улице и, поровнявшись с Захаром, натянул вожжи и вывалил сразу кучу новостей и вопросов: — Как будем жить без председательши-то? Вот те Марья-партизан- ка. Крутенько обошлась с Филиппом. А по другим деревням, чтоб трясти богатеев, не слышно вроде. Али тоже зачнут теперь? А то живут, понима­ ешь, аксплотаторы. Царство небесное ей, Марье-то. А девчушка ее ничего, отошла. Доктор сказывал — будет жить. Из городу начальник какой-то приехал с кучей милиционеров. Тут начальник, а Фролка с перепою по­ среди улицы в грязи мертвяком валяется. Не мог уже подождать, дьявол. Завтра хоронить Марью собираются. Демид Меньшиков сгинул с деревни, слыхал? Марью-то не он ли? На него народишко думает. Так что зря, од­ нако, Фильку вы связали да под замок в амбар кинули. Антип помолчал, что-то соображая, усмехнулся: — Приезжий-то — так себе мужичонко, в заплатанной гимнастерке, а — начальник! Ране, бывало, приедет кто с уезда — весь в ремнях скрипу­ чих, а то и при сабле. А ныноче все иначе... У этого, поди, штаны веревьем подвязаны, а? И поехал дальше, бороздя босыми ногами по дорожной пыли. А Захар пошел к Анисиму Шатрову. Жил Анисим до революции не то чтоб богато, но и не бедно. Его отец много лет держал неподалеку от Зеленого Дола на одном из таежных при­ токов Светлихи мельницу. Старшего Шатрова в деревне называли «колду­