Сибирские огни, 1963, № 7

— Конечно... Сколь тебе еще на конюшне-то торчать? З а конюха я бы в любое время замуж выш... Она оборвала на полуслове, потому что Фрол подошел к ней, сгреб в кулак лопнувшую на груди кофточку, нагнулся к самому Стешкиному ли­ цу: — Гляди прямо, не виляй глазами, и так косая... Значит, значит, дол­ жен я... чтобы... — Ну да, ну да... Фролушка, родимый!.. Я обещала вывести в люди тебя — и' выведу. Чего же, каждый об себе должен заботиться,— глотая слова, умоляюще заговорила Стешка.— Вот увидишь, не пройдет и году, главным на конеферме будешь. Потом бригадиром. А там и... Захар, он что,—-не вечный... Ты на собраниях только не сиди молчком... Ты делай вид... вид делай... Фрол усмехнулся: — Ладно. Сделаю... вид,— и, не дожидаясь ее, вышел. На собрании Фрол не был. Домой пришел за полночь вдрызг пьяный. Стешка сидела на кровати в коротенькой, выше колен, ночной рубашке, с распущенными волосами. С минуту она смотрела, как Фрол раздевается. Пуговицы полушубка не поддавались, словно пальцы были мерзлыми. Тогда Фрол так рванул полушубок, что пуговицы стрельнули в стену и по­ катились по полу. Стешка вздохнула и поджала губы. И вдруг заголосила: — Господи, достался же мне идиот полоумный. У других мужья как мужья, живут по умению да по совести... У тебя ведь силищи невпроворот. А кабы к этой силе да умишка капельку?! Нет своего, так пользуйся же­ ниным... Фрол кое-как стащил стылый пим с правой ноги, прислушался к голо­ су жены. И вдруг размахнулся и пустил тяжелый валенок в Стешку, ста­ раясь почему-то попасть в ее голое толстое колено. ...Потом жизнь их потекла ровнее, без таких вспышек, но по-прежне­ му безрадостно. Только Стешка нет-нет да и вздыхала о чем-то. — О чем? — спросил он однажды прямо. Она вздрогнула, как от удара, тоскливо опустила голову, сказала с ти­ хой обидой: — Дурак ты все-таки. Кабы послушался... — Замолчи! — повысил голос Фрол. И она опять вздохнула, словно загнала в себя что-то. Стешка работала на общих работах. Косила сено, жала серпом хлеба, веяла зерно. Зимой ездила даже за сеном вместе с Андроном Овчиннико­ вым. К любому делу относилась старательно. Иногда вдруг ни с того ни с сего начинала обмазывать к зиме колхозный коровник, хотя ее об этом ни­ кто не просил, или на собрании вдруг наседала за какую-нибудь промашку на председателя. Но это случалось редко, потому что после каждого тако­ го случая Фрол срезал ее: — Вид делаешь, что ли?! Смотри у меня... Стешка поеживалась и надолго сникала. Да и вообще она вяла год от году. И как-то утром, поставив перед Фролом завтрак, заплакала вдруг, вытирая по-старушечьи слезы концом платка: — Сам не живешь и мне не даешь, изверг проклятый. Сбрил под са­ мые ноги, как траву литовкой... — Не жизнь у нас, это верно,— сказал Фрол, откладывая ложку.— Сошлись мы с тобой крадучись и живем, как воры. Расходиться давай, что ли. — Как теперь разойдешься? Куда я... Ребенок будет...