Сибирские огни, 1963, № 7

— Чтоб не слыхал я больше хрюканья да кудахтанья. Развела тут... Стешка как стояла, так и села на заснеженное крылечко, опустив чуть не до земли руки, словно и их надрезал Фрол. Месяца два после этого Стешка ходила как прибитая. Он молчком, и она молчком. Наконец разжала свои резиновые губы: — Ну что же... Так-то вроде и лучше. Не как иные-некоторые. Охо- зяйствовались, словно прежние кулаки. А ты — бедняк-пролетар. Удивленно глянул Фрол на жену, хотел что-то спросить, да махнул рукой. А назавтра и вовсе забыл об этом разговоре. Перед новым годом объявили, что скоро будет отчетно-выборное колхозное собрание. — Нынче осенью-то перестояла полоса пшеницы за глинистым буера­ ком,— сказала вдруг Стешка утром того дня, на которое назначено было собрание. Фрол громко и сердито фыркнул у рукомойника, выгнув горбом широкую спину. — Намолотили с той полосы, говорят, всего шестьсот пудов. А ежели на недельку бы раньше — всю тыщу взяли бы,— продолжала Стешка, по­ давая ему завтрак. — Тебе-то откуда знать? Счетовод выискался. — Так ураган повыбил пшеницу. Сам Захар говорил — тыщу пудов худо-бедно уродило. И коли бы не проворонили недельку-то, до бури упра­ вились бы... Лишних четыреста пудов колхознику плечи не оттянули бы... сусеки бы тоже не развалились, выдержали. — И так с голодухи не пухнешь пока...— обрезал Фрол жену. Собрание должно было начаться после обеда. Фрол пришел с работы пораньше, сказал с порога: —■Собирайся. — Сейчас, сейчас. Надень вот эту телогрейку. — Дура! Давай новый полушубок. Пимы новые достань. Шарф по­ купной... Стешка нехотя полезла за вещами. — Конюшня-то твоя, тоже... смех, а не конюшня колхозная. Решето решетом. На днях заглядывала — снег сквозь стены пробивается. И хоть бы лесу не было в колхозе! Что зимой мужикам делать? Навалили бы ель­ ника, а по весне перебрали весь конный двор. А? — Переберем. Все видят, что к лету завалится она. Ее и строили на время. — Не в том дело, что видят. А раз видят — и говорить легче, сразу поймут. Вот ты бы и поговорил на собрании. — Чего мне! Другие поговорят, коли надо. — А ты не жди других, ты сам наперед. И про конюшню, и про хлеб­ ную полосу за буераком. И нынче хватит...— Стешка подошла к мужу с полушубком, но не протянула его Фролу, а прижала к груди.— Слышь, нынче и хватит. А при следующем собрании я тебя еще надоумлю, про что говорить. И все увидят — заботишься о колхозном-то. И Захар — увидит... Фрол, закручивавший портянку, глянул снизу вверх на Стешку. — Что, что? — сунул ноги в валенки, тяжело разогнулся.— Ну-ка, ну- ка, об чем ты? — Ей-богу, Фролушка, клюнут. И об личном подсобном хозяйстве ты не печешься, без корысти живешь, не как иные прочие. Курей и тех пору­ бил. — Вон ты куда стелешь! Ловко...— сквозь зубы выдавил Фрол.— Без корысти я, говоришь? Бедняк-пролетар? Фрол вырвал у жены полушубок. Стешка испуганно отступила шага на два.