Сибирские огни, 1963, № 7

А Клашка опять упала грудью на стол. Несколько минут она беззвучно плакала. Старуха безмолвно сиде­ ла рядом, плотно сжав сухие губы, не моргая, глядела на вздраги­ вающую спину немолодой уж женщины. Наконец, легонько положила высохшую руку на горячее Клашкино плечо, заговорила: — Одно пойми, моя хорошая, бог тебя до сих пор поддерживал. И Христос, заступник наш, не единожды поручался за тебя перед гос­ подом. Христово слово веское и бог, терпелив, но — доколь же?! Нынче летом совсем было ты вняла его зову, да... Кого испугалась, кого засо­ вестилась? Захара, что ли, с Корнеевым? Им что! Твой огонь их не жжет. — Пистимея Макаровна! — всхлипнула Клашка,— Да что же это такое... — Так я же и объясняю, доченька. С того дождливого вечера и на­ чал соблазн перегибать тебя. — Я же им слово дала — не ходить больше в молитвенный дом,— в отчаянии воскликнула Клашка. — Господи! Д а я ведь сказала уж — не зову тебя туда. Не хо­ ч еш ь— не надо. Только вот чую — без бога тебе не выдержать больше, погрязнет в срамоте душенька твоя чистая. Богу больно будет, да ведь что поделаешь... Силком к себе он никого не тянет. И вдруг Пистимея тоже заплакала скупыми, старческими слезами. Но плакала она недолго. Вытерев концом платка тонкий нос и глаза, сказала: — Вот и говорю — сама себя ты обижаешь, Клашенька. То начала' уж распускать веточки, как березынька, а потом ободрала их сама же, повыломала... Ну, пойду, засиделась. А эти подарочки-то — возьми уж, а? Там как ты решишь — господь тебе простит. А сестриц моих не обижай уж. Я оставлю на столе, слышишь, Клашенька? Клавдия хотела что-то сказать, но не смогла. Пистимея встала, оделась, пошла к двери. У порога проговорила осторожно: — Там, Клашенька, Евангелие святое. Ты почитай-ка, почитай, ле­ бедушка. В сам-деле, незачем тебе в наш молитвенный дом ходить. Не­ чего Захарку дразнить и прочих скандальников. Степанидушку вон то­ же Фрол не пускает ить к нам, даже книжки святые в печь бросает. А ты живешь одна, ничего... Коли что будет непонятно — я Пелагеюшку пришлю. А то сама объясню когда. А не найдешь в Евангелии ничего для облегчения души — заберу книгу. Но ты найдешь обязательно. Ты только почитай, почитай... Слышь? Никулина, вероятно, слышала. Но она ничего не сказала. Пистимея постояла еще у порога, подождала и толкнула пле­ чом двери. Глава шестая До самого декабря с неба на закостеневшую землю сыпались толь­ ко редкие сероватые снежинки. Утрами земля, крыши домов и лес были покрыты тоненьким слоем невесомого пуха. Ветерок сдувал его с крыш, с ветвей деревьев, гонял этот пух вдоль улиц, забивал им мерзлые не­ глубокие колеи, высокий полынник вдоль улиц, наметал сугробики у плетней. Но едва вставало солнце, насыпавшийся за ночь снег все же растаи­ вал, улицы деревни становились осклизлыми и липкими, точно их зали ­ ли яичным белком.