Сибирские огни, 1963, № 7

ку, несколько кусков кружев, два ситцевых платка. И Евангелие. — Вот, доченька, прими ради праздничка. От чистого сердца сест­ рицы прислали. Сама Клашка металась по комнате из угла в угол и выкрикивала: — Зачем?! Зачем! Что ты все ходишь ко мне?! — Чай, не чужие, чай. Ведь если бы Феденьке-то господь жизнь сохранил,— Пистимея всхлипнула,— у нас в дому ты сношенькой... — Отстань ты от меня ради... Я тебе давно сказала — не пойду, не пойду больше в ваш молитвенный дом. — Да разве я тебя зову туда, доченька? — с укором произнесла Пистимея. Клашка села к столу, положила на него руки, уронила голову и за ­ плакала. Пистимея погладила ее по волосам, вздохнула: — Страдалица сердешная. Клашка подняла голову, вытерла слезы, поправила выбившиеся из- под платка волосы и, беря себя в руки, сказала, отодвигая разложенные на столе подарки: — Убери сейчас же. Пистимея, вздохнув еще раз, проговорила строго: • — Как хошь, как хошь.— И принялась складывать в сумку круже­ ва и платки.— От колхоза приняла бы, небось, подарки. Д а не дали. — Давали, когда было за что. А нынче — не за что. — Не за что,— произнесла Пистимея раздумчиво, чуть нараспев. И еще раз, прислушиваясь к своему голосу, повторила: — Не за что... Да ин ладно уж. Сестрицы только обидятся. — Д а поймите же, никого я не хочу обидеть. — О-хо-хо...— простонала Морозова.— Это, может, и так. Да ведь часто обижают не потому, что хотят. Они ведь, сестрицы во Христе, до- олгую жизнь прожили. И они, присылая гостинцы, знают, есть за что или нет. Д а ладно уж, оии-то поймут и простят. Но... дите неразумное — сама ведь себя обижаешь, бессердечная. — Пистимея Макаровна... уходи. И без того мне... Оставьте меня в покое,— из последних сил прошептала Клашка. — Уйду, уйду, Клашенька. Я ведь не сержусь, знаю — настанет день, сама позовешь меня, сама к нам придешь. — Н-нет, нет... — Придешь, касатушка,— ласково повторила Пистимея.— Бог уп­ равляет всем миром вместе и поведением каждого человека в отдель­ ности. И твоим вот тоже. Да-авно ты живешь по его, властителя наше­ го и заступника, заветам. — Никаких заветов я не слыхала от него. Я сама по себе... — Вот ить какая ты... Чуть чего — сразу жало навстречу. И не услы­ шишь, если эдак-то. Но все равно не сама по себе. Многие ли, которые сами по себе, по стольку ждут своих мужей? Чего встрепенулась? — Ничего, так я... — Ну вот. Не хватает почто-то силушек у других... Ну год, ну дру­ гой, третий — и захлестывает их мирской грех. А ты ровно святая. — Люблю я Федю. С того и силы. — Ну... пусть так.—Пистимея вздохнула,— А надолго ль еще хва­ тит твоей силы? — На всю жизнь,— выдохнула Клашка. — Ой ли! Соблазн в разных видах ходит. Возьмет, да и перейдет ненароком дорогу. — Пистимея Макаровна!! — воскликнула невольно Клашка. — Али перешел уж? — Старуха вытянула шею, повернула к Нику­ линой свою маленькую головку. 5 . «Сибирские огни» № 7.