Сибирские огни, 1963, № 7

Глава пятая Октябрьские праздники торжественно отметили в колхозном клубе. Доклад о 43-й годовщине, если это можно было назвать докладом, сделал секретарь райкома партии Григорьев. Расхаживая по сцене и время от времени поглаживая бритую голову, он как-то по-домашнему вспоминал годы своей молодости, работу в продовольственном отряде, затем говорил о коллективизации на Дальнем Востоке, об организации первых зимовок в Арктике, об участии в жестоких боях под Москвой... Оказывается, этот человек перенес пытки у колчаковцев, чудом спасся из-под расстрела, чуть не утонул в Северном Ледовитом океане, помо­ гая попавшим в беду товарищам, перенес несколько ранений в Отечест­ венную, два из которых едва не оказались смертельными. Люди внимательно слушали Григорьева. По лицам заполнивших зал колхозников можно было безошибочно определить — не часто им приходится слушать таких диковинных докладчиков. Только по лицу Фрола Курганова нельзя было понять, что он ду­ мает. Поблескивая орденами Славы всех трех степеней, с которыми он пришел с войны, Фрол сидел в четвертом или пятом ряду, неподалеку от Устина Морозова, нахмурив брови. Устин же, в новом темно-синем костюме, смотрел на секретаря райкома осуждающе: дескать, чего это подвиги ты свои расписываешь? Григорьев, будто прочитав мысли Морозова, остановился возле до­ щатой трибунки и сказал: — Вы думаете, наверно,— ну и чудак человек, этот секретарь рай­ кома. Чего это он о себе тут распространяется? Расхвастался, мол... А я ведь не о себе говорю. Подумайте-ка сейчас, в этот день, каждый о сво­ ей жизни, припомните некоторые подробности. Я уверен, что жизнь мно- гих-многих из вас напоминает чем-то мою, а у многих бесспорно, еще интереснее. Я знаю, как, например, воевал в гражданскую ваш предсе­ датель Захар Захарович Большаков, как он жил и боролся за новую жизнь все последующие годы. Я слышал, как дрался в Отечественную с врагом ваш, Устин Акимович, сын,— Федор Морозов. К несчастью, герой погиб... Я знаю, как воевал Фрол Петрович Курганов. Об этом го­ ворят его ордена... Фрол расправил нахмуренные брови, чуть выпрямился в кресле, оглядел зал. Глаза его на секунду задержались на Клавдии Никулиной, сидевшей неподалеку возле стенки. Морозов же, наоборот, опустил голову. Захар Большаков едва сдерживал волнение. Ведь не торжествен­ ные, не громкие, а самые что ни на есть простые и обыденные слова про­ износил секретарь райкома, произносил без всякого пафоса, приглу­ шенным, спокойным голосом. А глаза пощипывало, в груди что-то возни­ кало горячее, радостное, волнами растекалось по всему телу. И Захар почти физически чувствовал, как прибывают в эти секунды силы. — ...Так как же нам, каждому из нас, дорогие мои друзья и това­ рищи, не гордиться своей жизнью, если эта жизнь — борьба! — продол­ жал меж тем Григорьев.— И в такие вот праздники, как сегодня, мы каждый раз будто впервые видим, каких же величайших успехов доби­ лись в этой борьбе! Видим и удивляемся. Потому что невольно начи­ наем думать: что было и что стало?! А ну-ка, товарищи, давайте сейчас, вот здесь, на нашем собрании, попытаемся сравнить — что было у нас прежде и что есть теперь... ...В глубине сцены, за фанерчатой перегородкой раздавались суетли­ вые шаги, торопливый шепот, звуки осторожно передвигаемых столов