Сибирские огни, 1963, № 7

и желтые, как кукурузные початки, огурцы и вываливать их потом в бричку. Фрол молча стоял рядом, не зная, что сказать, что делать, глядел на маячивших кое-где баб, обиравших с грядок огурцы и помидоры. — Помог бы хоть,— язвительно сказала Клашка. Фрол торопливо кинулся наполнять корзину. — Да сама насыплю,— остановила его Клашка,— Вываливать в бричку пособи. Курганов покорно взял корзину за плетеные ручки и, легко подняв, опрокинул над бричкой. Когда бричку насыпали с верхом, Клашка тяжело разогнулась, схватилась рукой за спину. — Что, болит? — участливо спросил Фрол. у А у тебя вот ни спина, ни совесть, видно, не болят. — Об чем это ты, Клавдия? — обиженно проговорил он. — Не прикидывайся дурачком-то! — огрызнулась Клашка.— Тогда уел председателя: руководить, мол, не вилами махать. Можно, конечно, и председателю в руки вилы брать... да и промахать весь колхоз. Фрол, слушая ее, смотрел на ее грязные босые ноги с широкими ступнями, на забрызганный помидорным соком подол ее юбки и думал почему-то, что ночами Клашка, наверное, лежа вннз лицом на своей постели, вдавив в подушку тугие, не троганные никем груди, плачет от своего бабьего одиночества. — Дура,— сказал он вдруг ей ласково. — Может и дура,— согласилась покорно она. Но тут же голос ее опять окреп и зазвенел: — Только хватило бы ума, будь я на твоем ме­ сте, подводы вовремя давать. Кому теперь эти деревяшки нужны? — Клавдия схватила желтый и твердый, как камень, огурец, ткнула им чуть ли не в лицо Фролу и бросила обратно в бричку.— Неделю назад труд нам чего-то стоил, а теперь все за бесценок пойдет. «Так уж и за бесценок»,— хотел он сказать, но вместо этого прого­ ворил, чтоб успокоить ее: — Ты трудодни получишь одинаково. Что сейчас, что тогда свезли бы огурцы на рынок... — Трудодень запишут, да на трудодень натечет с этих огурцов шиш два уха. Татьяна! — закричала она женщине, обиравшей грядки.— От­ вези в деревню, да той же минутой назад. Сегодня ведь дотемна возить будем. — И куда тебе одной-то Много денег? — попробовал пошутить Фрол. — Впрок коплю! — зло отрезала Клавдия.— Вернется вот муж, чтоб до конца жизни ему хватило. Посажу его в комнату — и мухе сесть не разрешу. Окно занавешу — и любить буду. За все, почитай, двадцать лет, что жду его, отлюблю... — Да ты умеешь любить-то? — спросил Фрол.— Тебе еще, поди, учиться надо. Она не ответила. Подняла пустую корзину и пошла прочь. Был полдень. Солнце, как перезревшая дыня, висело над головой, обливало землю густыми лучами. Теплый ветерок бил Клашке в бок, трепал волосы, запрятанные под ослепительно белый платочек. Клавдия то и дело нагибалась, одергивая подол юбки,— очевидно, чувствовала, что Фрол безотрывно смотрит ей вслед. И Фрол смотрел, видел всю ее фигуру, крепкую и стройную, немно­ го располневшую, но все еще почти девичью. Отвернулся, когда она глянула вдруг назад и погрозила ему кулаком. Может, она что-то крик­ нула, но из-за ветра не было слышно.