Сибирские огни, 1963, № 7

смешки, Андрон Овчинников глубокомысленно произносил свое любимое «сомневаюсь» да ее родной отец, Антип Никулин, слушая разговоры о Клашке, всегда вставлял в конце презрительное: «Хе!» — Ну ладно, ладно, Клавдия... Что ты, в самом деле...— неумело и потому несколько грубовато говорил Корнеев, бережно поддерживая женщину. Захар тоже подошел, тронул ее легонько за плечо: — Клаша... — Я никогда... Захар Захарыч... Борис Дементьич, слышите... и ты, Филимон... Я никогда не приду больше сюда...— И она оторвала от груди Корнеева мокрое, блестящее под лунным светом лицо.— Только вы за ­ будьте... И чтоб никогда... словно и не было меня тут, словно не видели... — Д а само собой, об чем разговор...— поспешно промолвил Ко­ лесников. — Ты иди-ка домой, отдохни... Клашка вытерла ладонью мокрые щеки и пошла... Большаков, Корнеев и Филимон постояли еще немного молча и так же молча пошли по грязи в другую сторону. Прощаясь, Захар сказал: — А насчет Варьки вот... Пропадет девка, если мы как-то... — Слушай, Захар. Попроси Иришку Шатрову, пусть подружится с ней. И, может, она... — Да, я попрошу, объясню ей все. Только... сдается мне, Боря, есть еще один человек, который... Этот человек, однако, может сделать больше Иринки, больше всех нас, вместе взятых. — A-а, Егор Кузьмин! — промолвил Колесников. — Во-во. Да ведь как к ним, чертям, подойдешь... Не прикажешь: женитесь, дьяволы. Хотя... С Егоркой-то можно потолковать по-мужски. Но ведь Пистимея с Варьки глаз не спускает, держит при себе, как при­ вязанную. — Тут придумаем что-нибудь. Вот и давай, Филимон. Я — с Иринкой, ты — с Егором. И какое спасибо нам Варька потом скажет! Спасем ведь человека-то. Из ямины вытащим!.. Глава четвертая В последних числах июля сеногной, наконец, прекратился. Однажды с полудня клубы тяжелых, как густой дым, туманов оторвались от земли, поползли все выше и выше. К вечеру они перекатывались уже в несколь­ ких километрах над головами, сбивались там в неуклюжие облака, а ночью вдруг поплыли за тайгу, как тяжелые, неповоротливые льдины в густой ледоход. К утру ледоход стал пореже, в открывшиеся разводья просыпались первые горсти звезд. А утром, как ни в чем не бывало, з а ­ сияло на чистом небе прежнее, не удосужившееся за это время привести в порядок свои космы, солнце. Сена во всех бригадах удалось спасти немного. Добрая половина его так и сгнила. — Ну, что будем делать, друзья-товарищи? — грустновато спросил Захар, когда зеленодольцы дометали последний стог.— В других брига­ дах еще хуже. — А что тут...— махнул рукой Устин. И добавил, будто оправдывал­ ся, хотя его никто не обвинял: — Во всем районе так. — Смирнов, редактор, вчерась приезжал. В других колхозах, говорит, и того не могли сберечь,— указал Анисим Шатров на редковатый строй островерхих невысоких стожков.