Сибирские огни, 1963, № 7

И хотя после благодатного ливня не оправились еще как следует травы на лугах, хотя, по-доброму, с недельку-полторы им постоять бы еще — он бросил главные силы на заготовку кормов. — Не раненько ли, Захарыч? — высказывали сомнение некоторые.— Через пяток дней укосы бы вдвое пошли. Эко, погодка! — Валить трав как можно больше и без промедления стоговать! — отдал распоряжение Большаков. Опустели деревни. На лугах загудели тракторы, затрещали сеноко­ силки, поднялись первые стога и скирды. Но зловещий прогноз погоды начал сбываться с опозданием ровно на две недели. Сперва спала жара. Тотчас гудом загудели комары, не давая рабо­ тать. Потом стало мутнеть небо, то и дело подхлестывал холодный, как осенью, ветерок. Туч^ так и не появились, а небо мутнело все больше, опускалось все ниже. Скрылось, словно провалилось в бездну, солнце, и начал па ­ дать на землю сеногной — мелкий-мелкий дождичек. Его еще называют «мокрец» или «сеянец». Он шел день, другой, неделю... И великое зло брало людей. Шпарил бы уже настоящий дождь, а здесь не поймешь — не то туман, не то морось. Проглянет на часок-дру- гой солнце, пригреет, припечет —- и опять утонет в серых клубах, подни­ мающихся над сенокосами. Эти ядовитые клубы словно выпирали друг из друга, множились с непостижимой быстротой, заваливая все небо. Тогда Большаков прекратил сенокос во всех бригадах, перевел лю­ дей на силосование. И вот силосные ямы и траншеи были заполнены. Остались лишь те, что предназначались под кукурузу. А погода не улучшалась. Председатель собрал накоротке всех бригадиров — что делать? Тра­ ва на лугах местами начала вымокать, гнить на корню. Продолжать ли силосование или приберечь оставшиеся силосные емкости под кукурузу, которая обещает быть хорошей? — Засилосовать-то все травы можно, да как же мы без сена будем? — говорили бригадиры.— На одном силосе не уедешь, белка в нем кот на­ плакал, можно за зиму все животноводство угробить. Силос с сенцом хорошо. Решили: легко ли, трудно ли — а косить травы на сено. Захар каждый день отправлял на луга чуть не всех животноводов, полеводов, огородников и даже механизаторов, занятых в ремонтной ма­ стерской и на раскорчевке леса. И что только не делали, с какого боку не подступались! Сушили накошенную траву на козлах, пробовали сметы­ вать влажное сено в стога, пересыпая его солью. Островерхие зароды мол­ чаливо и угрюмо стояли неделю, другую, а потом над ними начинали струиться зловещие парки. Зароды разбрасывали, вываливали черную, перегоревшую в труху сердцевину, снова пытались как-то сушить побурев­ шее уже сено, снова складывали. И опять через несколько дней стога принимались куриться прозрачными дымками. — Тьфу! — то' и дело в бессильном отчаянии плевал Иван Моторин. И, отбросив вилы, опускал длинные руки. — Н-да,— уныло отвечал ему всегда сутулый, с красным, как кир­ пич, лицом, Егор Кузьмин, заведующий животноводством первой зелено­ дольской бригады. — Что — «нда»? Для тебя ведь сено! — остервенело накидывался на него Моторин. — А я что сделаю? — обиженно говорил Егор.— Я, между прочим, сено не ем.