Сибирские огни, 1963, № 7

И по всей стране стали плодиться общины и секты. И нельзя, невозможно было помешать этому. Захар даже удивлялся — как это бог минует еще их деревню. И вот... Поразило в тот день его еще одно обстоятельство. «Мы-то, баптисты, словно сироты...» — сказала Пистимея. Но ведь... — Как же это так? — спросил у нее Захар .— Что ты верующая — я знаю. Но ведь ты, кажется, православной веры... — Так что вера? Христос-то один... А и дитю малому все глуби да глуби раскрываются, ежели с усердием науки учит,— как-то туманно отве­ тила Пистимея.— А мы, сказываю, по закону все. Бумага, говорю, есть. «Бумага» в райисполкоме действительно была. Но когда Большаков заметил, что нелишне было хотя бы поставить председателя колхоза в известность об этой «бумаге», ему вдруг начали «разъяснять»: — Религия — деликатное дело. Особенно сейчас, в военное время. И верующие... не те уже... не прежние религиозные мракобесы. Христи­ анство в СССР проповедует сейчас и воспитывает любовь народа к това­ рищу Сталину, патриотизм, ненависть к немецким фашистам. Зайдите-ка в нашу озерскую церковь хотя бы. Все молитвы верующих — о ниспосла­ нии нам победы и здоровья товарищу... — Вот тут-то и самим богомольцам надо кое-что разъяснить... По ­ беду пошлет не бог, а сам народ только может ее... Тогда на Захара прикрикнули: — Слушайте! Мы не можем сейчас отталкивать от себя верующих. Понимать же надо! И кроме того... Ну вот хотя бы у вас в колхозе. Разве верующие сейчас трудятся хуже, чем атеисты? Это было, пожалуй, правда — верующие работали нисколько не ху­ же. Та же Пистимея Морозова дни и ночи хлесталась на полях, на фер­ мах. Куда бы Захар ни ставил ее, она делала дело молчком, но добросо­ вестно, не жалуясь на усталость, хотя временами чуть не падала на коле­ ни. Захар даже слышал несколько раз, как Пистимея подбадривала из­ мотавшихся вконец баб, мягко, по-женски напоминая, что мужьям-то на фронте ох как должно быть потяжельше да пожарче. «Ничего уж,— го­ ворила она.— Надо ведь. А за молитвой уж отдохнем душой и телом...» — Так что не обижайте там ваших верующих. Само собой, конечно, присматривайте за ними. Чтоб, знаете ли, ничего такого... На этом и закончился разговор в райисполкоме. Закончился, в суш ности, ничем, потому что Захар так и не уразумел тогда, в чем была суть религиозной политики. Он не обижал верующих, как ему советовали. Он присматривал за ними. «Ничего такого» за все годы, кажется, не произошло. Только вот мо­ литвенный дом, аккуратненький, чистенький, всегда со свежепокрашен- ными голубыми наличниками, напоминал чем-то пасхальное яичко, вы­ зывал теперь сильнее, чем когда бы то ни было, тошноту. Проводив взглядом старух, Большаков вытряхнул пепельницу в му­ сорную корзину, прибрал на столе бумаги, закрыл металлическим колпач­ ком стеклянную чернильницу и пошел на берег речки. Уже много-много лет подряд Захар каждое утро перед завтраком купался в холодной, прозрачной Светлихе. Не изменил он этому правилу и сегодня. Все тело обожгло, ошпарило, едва он кинулся с головой в воду. По­ крякивая и отфыркиваясь, Захар с удовольствием ощущал, как прохлад­ ные волны обтекают плечи, грудь, ноги. Когда выбрался на теплую, успевшую нагреться под солнцем гальку, от его крепкого, загорелого тела шел пар. Все мышцы, размятые во вре­ мя купания, еще подрагивали, а сероватые глаза поблескивали даже не весело, а как-то по-мальчишески задорно и хвастливо.