Сибирские огни, 1963, № 7

могут быть приравниваемы к отношени­ ям слуги и хозяина. И когда В. Федоров пишет: «Загру­ щу, затоскую, если стану счастливым», — мы понимаем: конечно же, не от сча­ стья поэт отказывается. Он отвергает об­ ветшавшее, противоречащее всему ходу нашей жизни представление о счастье- покое, счастье-инерции. А ведь и такое представление почиталось в свое время за неопровержимую истину! Между коммунистическим идеалом, который уже перестал быть только меч­ той и ростки которого властно пробива­ ют повсюду «земное притяжение» прош­ лого, и тем, что сохранилось в жизни, в нас самих от этого прошлого, либо вы­ звано временной и суровой необходи­ мостью, лежит пока немалое простран­ ство. Конфликты и борьба, разворачива­ ющиеся на этом пространстве, определя­ ют, по мысли Вас. Федорова, «лицо века». Стихотворение с таким названием, равно как «Труднаягордость», «Рабская кровь», «Я понимаю нетерпенье. „», «Елки-палки, гнезда белкины...» и неко­ торые другие, определяют сегодня «ли­ цо» федоровской поэзии. В этих стихотворениях и особенно в поэмах («Бетховен», «Седьмое небо») поэт как бы приоткрывает читателю нравственный мир будущего — «тревож­ ный мир исканий человечьих,., тот но­ вый мир, где не бывает лжи,., где злое все утрачивает власть». И вместе с тем в новой книге Вас. Федорова особенно выделяется по силе своего звучания мо­ тив борьбы за торжество этого коммуни­ стического и, значит, подлинно общече­ ловеческого мира, борьбы трудной, тре­ бующей от человека напряжения всех его сил, мужества, стойкости. В трагически-прекрасной судьбе вели­ кого композитора увидел поэт бессмерт­ ный подвиг, образец высокой человече­ ской красоты, мудрое разрешение вопро­ са о смысле жизни на земле, о соотно­ шении счастья и долга. «Убитый горем, он восстал из праха, тряхнул своей бет- ховенскою гривой, сжал побелевшие от гнева губы и стал опять похожим на бойца». Вошедшие в сборник «Седьмое небо» переводы из Вл. Броневского, Ю. Туви- ма, И. Бехера, М. Грубияна, А. Тевзад- зе и М. Мушфика, при всем их темати­ ческом разнообразии, едины в главном. «Близкое» — озаглавил Вас. Федоров раздел переводов. И он действительно отобрал лишь внутренне родственное, близкое ему самому. Когда читаешь у Грубияна, что «все отмечено кривым..., а исправь — и все земное станет скуч­ ным и дурным», или у Мушфика — о поэте, который входит в людские серд­ ца «тихо-тихо, без стука..., чтоб зло за­ душить... чтоб на самую тайную боль по­ ложить свою честную руку» ,— ловишь себя на мысли, что знакомишься с но­ вым стихотворением Федорова. Зато про иные стихи из раздела «Надпись на кам­ не» хочется думать, будто писал их кто- то другой, не Федоров и даже не близ­ кий к нему по внутреннему складу поэт. «Надпись на камне» объединяет ин­ тимные стихи поэта. В лучших из них («Иду, кладу упрямый шаг...», «Ты го­ воришь: я мщением дышу», «Зимний ве­ тер, гигикни над елью...») Вас. Федоров небезуспешно проверяет чувства своего лирического героя высокими критериями морали Будущего, приближается к суж­ дению о жизни «по главной сути». Но временами «главная суть» является чи­ тателю как бы в нарочито обедненном виде. Тогда нам трудно вслед за поэтом назвать ее «доброй». Вряд ли следовало включать в сбор­ ник стихотворения «О, женщина, краса земная...» и «Как второе пришест­ вие...» — «плоть заслоняет и вытесняет в них человеческую «душу». Как сдача позиций без боя, как компромисс и ус­ тупка слабости, звучит стихотворение «Мне казалось, что ты молода...» Фальшиво-претенциозны «Восточный мо­ тив» и «Надпись на камне». И «Шутка» в контексте всего цикла воспринимается уже не только как шутка, но и как сво­ его рода декларация. Надписи на камне живут очень долго. Гораздо дольше, чем написанное на бу­ маге. По счастью, никакое, пусть самое удачное, аллегорическое название не способно дать долгую жизнь слабым сти­ хам. Ведь наиболее точно и полно изо­ бразить душевный мир человека вовсе не значит оправдать его слабости. Лирический герой Вас. Федорова го­ ворит о себе: «Достались мне крепкие руки бойца и сердце сестры милосерд­ ной». В этой фразе — живое дыханье нашего века. С позиций подлинного со­ временника ведет с читателем разговор Вас. Федоров в лучших стихах ,своей но­ вой книги. В. П о б о ж и й ГЕРОИ Н. ОСИНИНА В ероятно, о каждом писателе, и о «детском», и о «взрослом», можно сказать, что он имеет своих лю­ бимых героев, свои излюбленные темы. И он стремится наблюдать и изображать своих героев в определенных, избранных ими обстоятельствах. В новом сборнике рассказов о детях Н. Осинина «Соль» герои зачастую изо­ бражаются в обстоятельствах, требу­ ющих почти предельного напряжения