Сибирские огни, 1963, № 7

Она остановилась, пытаясь уловить, что же он должен понять... Но­ вую жизнь? Нет... Нет... Это не то... Неумолимость времени?.. То и не то... Он как-то странно улыбнулся: — Видите... как трудно найти то, что- я должен понять и что не дол­ жен оплакивать — ее в прямом смысле, конечно... Леа вдруг нашлась: — Вы должны понять: нет в жизни утрат... Нет! Нет! Не то! Что жизнь ценишь еще и потому, что есть утраты и что все проходит... И опять они долго молчали. — Может быть... И все-таки это не совсем то... Он ушел, оставив после себя смутное ощущение смятения. Туман сте­ лился по горам. В темноте пробуждалась ночная жизнь. Кричали дикие козы, где-то шумел водопад. Испуганно пискнула птица... Леа вслушивалась в тишину, думая о том, что проникновение в при­ роду дало человеку силу и разум, что надо слушать этот голос жизни. Павел ушел. В его движениях — неуверенность и тоска. А чувствует ли он, проносясь над пропастью гор, этот зов жизни? 5 И все-таки самое дорогое для него место на Земле — это дом, где он жил кагда-то... Меркнет день. Как прежде, душистые испарения наполняют воздух... Кажется: вот-вот войдет Галочка и спросит: — Ты что хочешь сегодня на ужин? — Вареники с вишнями, —• как обычно назовет он свое любимое блюдо. Галя уходит. А он знает: самые вкусные вареники с отборными виш­ нями он будет есть сегодня. Вместе с темнотой запахи все сильнее и сильнее обволакивают его, и звуки, и шорохи такие же, как тогда. Он даже пытается уловить далекий крик электровоза или едва различимый звон трамвая... Но их нет. Только вечная песня кузнечиков... И Гали нет. Могила ее в Тибете... А ему хочется сказать: — Прости, прости... Я так мало знал тебя... Иногда она несколько раз подряд разогревала ему завтрак, а он от­ талкивал тарелку: — Некогда! В Университете позавтракаю. И она одна оставалась в доме, обиженная. А разговоры о сыне... Только сын. У него не может быть дочери. Ска­ зала ли об этом Галя дочери? Нет! Конечно, не сказала. Он должен поехать в Тибет, хотя бы камни увидеть те, где была по­ гребена она. И как он раньше не знал, какая удивительная женщина жи­ ла бок о бок с ним. Перед Павлом пожелтевшие от времени вырезки газет. Сухая, скупая повесть о его времени, о его современниках. Некролог. Портрет Гали, обведенный траурной каймой. Для него этот едва приметный снимок вос­ становили, сделали большим. Пожилая женщина грустно смотрит на Пав­ ла. Но у этой незнакомой женщины детский профиль Гали, ее гладкая прическа. Сейчас она была ему особенно дорога уже такой, немолодой и усталой, совсем незнакомой. Но все равно в ней угадывалось что-то юное, свежее, что когда-то привлекло его. Он не читал написанное, а все смот­ рел и смотрел на ее лицо... Полные щеки и морщинки у глаз. Потом слова: «Нет больше с нами Галины Ивановны Зарецкой, светлого человека, чуткого товарища и самоотверженного врача. Вспышка ранее не извест-