Сибирские огни, 1963, № 7

Эти дикие горы, эта бездна ущелий 'напоминали Павлу что-то давнее- давнее. Обсерваторию отца, прижавшуюся к черным скалам, первые мыс­ ли о полете в неведомое... Павел несколько мгновений (пристально смотрел на Лею, а потом за ­ говорил. Он рассказывал о матери, о Нине Александровне. Леа, закрыв глаза, облокотилась о перила. Так легче слушать. Синие тени легли на торный снег. Близились сумерки. И Леа очень тихо оказала: —■Пока хватит. Не потому, что мне неинтересно. Мне нужно это об­ думать. Я прошу вас — приходите еще... Вечером Леа все время к чему-то прислушивалась. За теплыми сте­ нами дома усиливался ветер. Разыгрывалась буря, и метался снег. А Леа видела весну... Это было проникновение в 'прошлое. Настолько полное, что, кажется, слышно, как апрельский воздух 1961 года шевелит твои волосы. Леа представляла себе тот первый в истории мира день, когда чело­ век вырвался в Космос, издали увидел Землю, всю Землю, сферическую поверхность. Хорошо, что это случилось весной. И Леа приветствовала эту весну. Это, наверно, был очень солнечный день. Леа не поверит, что тогда мог идти дождь или ненастные тучи низко опустились к Земле. И она, Леа, легко ступая, идет по шумным улицам Москвы 12 апре­ ля 1961 года. Девочка с букетом цветом перебегает дорогу, смешную, старую доро­ гу с узкой колеей трамвайных линий. Ветер колышет красный галстук, а в светлых глазах — изумление и радость. Люди заполняют все -— и проспекты, и площади, и тротуары, четко скандируют: — Ю-рий Га-га-рин! Ю-рий Га-га-рин! И лицо героя похоже на лицо той ¡русоволосой школьницы, что сов­ сем недавно мелькнула на мостовой. Сплошным строем движутся люди, они поют... Площадь... Ели у Мавзолея Ленина... Кремлевская стена... И красные знамена... Такой эта площадь осталась навсегда. В дни больших побед здесь, как и раньше, встречают героев. Точно так же, высоко подняв руки, приветствовало здесь человечество и Павла Зарецкого и Сурена Маргуляна. И точно такое же синейшее небо сияло над миром. Люди торжествовали. Потом была минута траура. Все замерло без единого слова, без еди­ ного движения. А над пышными кронами деревьев, высоко в ясном небе плыли гигантские изображения Нины Орловой и Саши Черненко. Саша омеется... А в глазах Нины Александровны — вера, упорство и налет печали. Люди молчат. Леа видела тесную неразрывную связь между тем, что происходило 12 апреля 1961 года, и этим весенним днем. И Лее даже трудно опреде­ лить, когда она живет: сейчас, в этом золотистом доме из тетоцида... или тогда... Кто она, Леа? Студентка Высшей Школы Астронавтики? Или де­ вушка 1961 года, впервые поверившая в Космос? И тогда такие же сосны росши на Земле и так же шумели горные реки... Если бы она жила тогда, чему бы она посвятила свою жизнь? Это не пустой, не праздный вопрос, это очень важно! Ответить на него — значит, сказать, кем будет героиня ее ненаписанной книги, девушка Первой Вес­ ны. Имя для нее Леа давно нашла, старинное русское имя Татьяна. И чув­