Сибирские огни, 1963, № 7

идут часы. Дом этот Смирновых был — сказывал я, али нет? И часы — ихние... Вера Михайловна подошла к стене, бережно сняла часы и унесла их к себе. ...Обо всем этом Петру Ивановичу по выздоровлении и прибытии в свою часть рассказала Вера Михайловна. — Спасибо,— прошептал он.— Некоторых подробностей я не знал. А часы... Вы сохраните, пожалуйста, их. Это единственное, что у меня осталось... от всего... И снова воевал, ожесточаясь месяц от месяца. На награды он по- прежнему не обращал внимания, обещая в шутку все той же Вере Ми­ хайловне посчитать ордена и медали после войны, но когда его назна­ чили командиром полка, он ощутил нечто вроде радостного удовлетво­ рения., Нет, это было не чувство тщеславия. Просто — почувствовал он себя сильнее, точно кулаки его налились свинцом, и теперь, если уж размахнется, удар будет сокрушительней, чем прежде. Когда кончилась война, он сказал Вере Михайловне — Теперь в академию. Я должен, покуда жив, быть в армии... чтоб... чтоб пели спокойно девчата свои песни. — Куда тебе... я твое тело знаю лучше, чем свое собственное. Оно все изрешечено и перештопано. Я, наверное, километр ниток на тебя истратила. — Ничего. Если что — подлечат. — Не пытайся, Петр Иванович, не примут. Вот этот осколок я вы­ тащила у тебя почти из сердца. Это не шутка. — Ничего. Только бы приняли в академию. Должны принять. Я до Сталина дойду, если что... только не думаю, что это понадобится. А серд­ це у меня — как новый мотор на старом, искареженном тракторе. А ведь главное — мотор, а не заплатанная кабинка. В академию его все-таки не приняли. — Ну что же, будем служить без академии,— с сожалением сказал Смирнов Вере Михайловне.— Только теперь мне, выходит, личный док­ тор нужен. А? -— Д а я уж давно твой личный доктор. Через месяц он и Вера Михайловна поженились. Служить Петру Ивановичу довелось теперь в Сибири. Он и в мир­ ное время служил, как в военное. Вставал в пять утра, ложился в две­ надцать. — Петя, сердце все хуже и хуже, подавай в отставку,— не однаж­ ды просила жена. Он и сам чувствовал, что хуже. Но говорил свое обычное: — Ничего. В мирное время — ничего. — Какая для тебя разница? Для тебя оно — как военное. — Сам-то я выдохнусь скоро, верно. Но я должен, пока хожу на ногах, выучить как можно больше солдат. Чтоб девушки спокойно пели. Ты понимаешь? Я помню это — и не могу... в отставку. — Другие выучат, Петя. — Другие? Не у всех... невест душили за горло. Ты прости, я тебя люблю, ты знаешь, но Поленьку... не могу забыть. Это уже не любовь, это нечто большее, необъяснимое... У других родителей не пытали, не кололи штыками. Вот чего... может не хватить тому, что займет мое ме­ сто. Понимаешь, Вера? Ты должна это понять... Она понимала, но сердце Петра Ивановича давало перебои все чаще и чаще. Начались сильные припадки. Они сваливали его иногда намертво. Петр Иванович сперва скрывал это, пока было можно. По­ том, несмотря на запрещения врачей, добился у министра обороны раз- 8 . «Сибирские огни» № 7.