Сибирские огни, 1963, № 7

тельно захватившие пару лыж, по очереди становились на них и спуска­ лись в балки и пади. Оба возвращались красные, разгоревшиеся. Егор приходил с одним и тем же: «Нету ни клока», а Захар только молча бро­ сал лыжи в розвальни. Так было везде, лишь за ущельем, возле Камышевого озера, обна­ ружили одонья. Захар шагал по улице мимо дворов колхозников. Женщины управ­ лялись по хозяйству, хлопотали у дровяников, носились с подойниками из теплых, пахнущих свежим навозом стаек в сенцы. Несмотря на ранний час, у колхозного пригона маячил уже паром­ щик Анисим. Его «крейсер» на зиму разбирали, карбаза вытаскивали на берег, переворачивали вверх днищами, у старика теперь много времени было свободного. Собственно, оно все было свободное. Ежедневно по нескольку раз он обходил со своим костылем деревню, смотрел, нет ли где «непорядку». Горе было тому, кто в этом непорядке был повинен. Старик честил его на всю деревню, не стесняясь в выражениях. Хозяйскую заботу о колхозных делах Анисим, к удивлению многих, особенно самого Захара , стал проявлять сразу же, как вступил в ар­ тель. Он не гнушался никакого дела, работал даже с каким-то остервене­ нием. Но, помня его прошлое, Анисиму сначала не верили. Некоторые прямо говорили при случае: — Контра, и все тут. Притаилась гадюка, клубком свернулась. Но попомни, Захар: выберет время, дождется, когда можно насмерть ужалить — и прыгнет. Однако неприязнь к Анисиму с годами исчезла. Захар видел, что порой Анисиму приходилось очень туго и не слад­ ко. Но Шатров никогда не жаловался, никогда не просил помощи. Захар сам однажды хотел помочь — от чистого сердца предложил в голодный, неурожайный год два пуда ржи. Но Анисим ответил кратко: — Спасибо. Не надо. — Не тебе же. Ей... Марьиной дочке. — Не лезь, сказал! — сорвался Анисим, тяжело задышал. А успо­ коившись, произнес опять мягко: — Спасибо, не надо. Захар подумал и соврал: — Это не от себя я. От артели. Анисим помолчал-помолчал и ответил: — Ладно. Туго нам. Давай. Как случится возможность — отдам.— И снова заходила высоко его грудь.— А больше не лезь со своей з а ­ ботой. Хлеб он вернул на другую же осень. Когда пришло время — Анисим тихо, без лишнего шума, выдал Марьину дочку за скромного зеленодольского парнишку. И опять з а ­ жили втроем потихоньку. Затем стали жить вчетвером — у Марьиной дочки перед самой войной родилась Иринка. Со временек Анисим Шатров растерял силу. Борода его преврати­ лась в жиденькую, белесую мочалку. Однако еще мог, если не со всеми, то со многими потягаться в работе. И только война опалила его безжалостно: в середине 1942 года погиб на фронте муж Марьиной дочки, а через год и сама дочь, незамет­ но, без слез, отправившаяся на фронт мстить за своего мужа, за этого невидного зеленодольского парнишку. Вероятно, для нее он был самым видным на свете! Так Анисиму Шатрову выпала доля одному воспитывать Ирину. И он, теперь уже старый и хилый, заботился о девочке так, как не забо­ тится иной отец. Правда, от помощи, которую частенько предлагал Захар, Шатров теперь не отказывался.