Сибирские огни, 1963, № 7

— Нет уж,— покачала она головой.— Негоже как-то... изменять родимым местам. Сиились-то ведь они чуть не каждую ночь... А вам тут всем — спасибо и низкий поклон. — Тогда знаешь что... Оставь мне кого-нибудь из них,— показал Захар на ребятишек.—■Из тех, конечно, которых... — Что ты, что ты?! — растерянно произнесла Мария Дмитриевна.— Д а как же?! Я Ване всех описывала, он их ведь и по обличью почти зна ­ ет... Он приедет и спросит — где такой-то... Долго и настойчиво пришлось ему уговаривать Марию Дмитриевну. Она только покачивала головой. Потом пообещала списаться с мужем, посоветоваться. И наконец сказала: — Ладно уж... Хороший ты, видать, человек. Бери которого... вон из тех мальцов. Больш'енького тебе бы, да ведь в памяти они уже. — Миша, иди-ка, сын, ко мне,— позвал Захар трехлетнего карапу­ за. В мыслях он давно выбрал этого белобрысого мальчишку. — Не пойду. Ты — усатый,— сказал мальчик. Но, помолчав, спро­ сил — А на лошади прокатишь? — Да хоть сейчас. Айда со мной на конюшню. Захар увез мальчика в бригаду, где он жил под присмотром ста­ рушки — матери Филимона Колесникова до тех пор, пока не уехала Ма­ рия Дмитриевна. Уезжая, она сказала: — Его мать я под Воронежом похоронила. Осколком бомбы ее на­ сквозь... Перед смертью она карточку дала мне своего мужа, прошепта­ ла: «Может, отыщешь его после войны, так сынка передашь...» Вот... Захар нехотя взял карточку. С нее глядел на Большакова простова­ тыми глазами парень лет двадцати пяти. Мария Дмитриевна поняла тогда его состояние, мягко проговорила: — Ну да, придется поискать его. Отец ребенку-то. Но навряд ли найдешь. Я даже фамилии не успела спросить. Только и поняла из ее последних слов, что ребенка звать Миша, а что они жили до войны в Курске, да что муж ее был пожарником... ...Так Мишка остался у Захара. В последующие годы для успокоения совести Захар несколько раз писал в Курск. И после каждого письма жил в страхе — ну как найдет­ ся отец. Привязался он к мальцу всем своим вроде и неласковым, остыв­ шим сердцем. Но время шло, а отец Мишки не находился. Д а и как найтись, если Захар не мог указать даж е фамилии ребенка, писал просто о мальчике по имени Миша, сыне курского пожарника. И Захар успокаивался. Но однажды в селе появилась маленькая старушка с узелком в ру­ ках, пришла к Захару и подала ему одно из его писем. — Ты, что ли, писал? — Я...— обомлел Захар. — Ну-ка, покажи ребенка... Мишке было тогда лет шесть. Она долго глядела на мальчика, пока­ чивала головой. — Не знаю, не знаю. На отца-то, на Ивана, вроде и походит, и не походит. — Вот его отец,— грустно сказал Захар, доставая карточку. Старуха глянула на нее, выхватила из рук Захара, прижала к гру­ ди и тихо заплакала. А выплакавшись, сказала: — Ну, спасибо тебе, добрый человек, за ребенка. А это—он, Ванюш­ ка. Под Берлином он уж погиб... У меня в Киеве кой-какие родственники живут, да ежели уж ты позволишь, я тут, у вас, останусь. Буду мало­ мало приглядывать за вами... Господи, да я ведь еще не н а звал а сь—-